Что же до судьбы остальных, то они обязаны верно служить Первым родам, не отступая ни на шаг от заповеданного. Верно служить и честно!
Ну а если не по нраву кому прислуживать разжиревшей скотине, что не своими руками, а лишь по дурости Момр , владеет табуном коней, и чья юрта не худа, то ему прямая дорога головой в реку. Пусть Речной Владыка одаривает… А если не хочется рвать с жизнью, ибо дороги тебе ветер и простор. Если нет ничего дороже, чем запах Степи и верный конь, то слушай. Внимательно слушай, не пропуская ни звука.
Ибо Первые на виду, но за их спинами есть и Вторые, что не прочь стать Первыми. И они платят за службу не воздеванием пальца к небу, а полновесным серебром. Впрочем, когда в твоем казане варится мясо байбака, сгодится и медь…
В богатой Жечи, что лежит на заход от Великой Степи, полыхает война. Ну а где война, там и серебро. Там роскошные каменные юрты и крепконогий скот. А еще, в Жечи живет Полковник, большой друг Великой Степи, что позвал на помощь, суля богатую плату.
Ничто не могло помешать собраться войску! И оно собралось. Десяток приглядчиков от Первых, плеснули кровью на пожухлую траву. А их глаза выклевали птицы. Уши же, повисли на седлах. Чтобы провялиться должным образом, и украсить собою новые юрты, что добудут лихие воины в тучной Жечи!
Тумены идут разными дорогами. Ведь лишь даже у самых бедных по три коня! Надо нести воина, оружие, пустые мешки… И каждый конь должен срезать острыми зубами траву, дабы не околеть с желудком, прилипшим к хребту…
И воин должен что-то класть в рот, чтобы его руки были сильны, а глаз меток! Да, Полковник обещал дать право на всякое движимое после победы. Но случается всякое, и до коца войны доживет не всякий! Потому, и надо плату брать сразу! Так пусть же хватается за пробитое горло жадный оршанин, что поднял жалкие вилы на воина Великой Степи! Ведь всего лишь корова, всего лишь куль муки, всего лишь женщина! У тебя есть еще! А еще, Полковник сказал, что ты нарушил слово, данное Первому! Нет прощения тебе!
Тумены идут разными путями, но за каждым остается след, усыпанный пеплом сожженных хат и залитый кровью убитых, виновных лишь в том, что отказали они узкоглазому степняку…