Взял унак нож, выстругал из ореха копье. Хорошее получилось, острое! Взял копье и пустой мешок, нож на пояс повесил и пошел на охоту – сивуча на лежбище бить. Идет, а живот песни поет, жрать просит.
На лежбище пришел, а там бырбаанай, а не сивуч! Ни сивуча, ни калана, ни антура, ни даже следа медвежьего. Одни крабы дохлые в водорослях лежат, клешнями кверху, да чайки дохлого буревестника клювами рвут, только перья летят.
Тут видит, на берегу скала из песка торчит, плавником вся заваленная. Вчера ходил, не было скалы. А сегодня есть. Удивляться не стал. Тут Острова, тут все, не как у всех. Все через эти самые.
Ближе подошел. Смотрит, а в скале дыра. Насквозь. Края ровные, гладкие. Будто не вода с песком промыла, будто не ветер промыл, а червяк-камнеед прогрыз, ракушкой своей просверлил.
Глядит унак в дыру, и видит, что с другой стороны на него унак смотрит. Другой. Парка у того из мандарки новенькой, рожа круглая – за раз не обгадить, с загривка сало капает. В руках не копье ореховое, а гвинтестер. Приклад, правда, ореховый.
Смотрит второй унак на первого сквозь дыру в скале, удивляется. Потом начал рожу свою толстую кривить, пальцем жирным тыкать.
Присмотрелся унак передкаменный к унаку закаменному. Про маму унършкову вспомнил, про палонгу и про милков зловредных. Он сам с другой стороны стоит, рожу кривит, пальцем тычет, гвинтетер по прикладу гладит. Ореховому.
Плюнул унак сам в себя, пошел к ручью в Крутом логе. Там когда-то давно русские желтых били, в океане топили. До сих пор железа всякого – унъркш ноги переломает.
Нашел, что искал. Большую круглую железку. Она как два плоских котелка, друг к другу приставленных. А сверху – словно миска-тарелка приделана.
Принес унак большую и круглую к скале. Положил на плавник, ударил кремнем по ножу, который от деда остался. Раз ударил, второй. Хорошо искра полетела! В водоросли сухие вцепилась. Загорелся плавник.
Унак побежал, за мыс спрятался. Тут как грохнуло! Только камни во все стороны!
. Нет больше скалы дырявой. Кончилась. И унака-с-той-стороннего тоже нет, как и не было. Рожу не кривит, пальцем не тычет. Падла.
Отряхнулся унак, пошел рыбу собирать. Дед ведь как учил? «Как в океане ебнет, так не зевай! Собирай горбушу с кетой, пока не утонули!»