Выехали уже затемно - пока собрались, пока решили, кому идти воевать злодейских палонгу с чудными тварюшками на шаманской сворке. Пока загрузились, опять же! Зимой из Нугры обычно выбирались крохотными отрядиками - трое-четверо. Пятеро - край! А тут, считай, три дюжины! Что Дирк с Кролищем, что Керф с Лукасом, сбились с ног, пытаясь организовать как следует. Никому не хотелось влететь ногами в ворвань из-за забытой в городке мелочевки, типа мотка веревки или связки стрел.
Но вроде бы собрались, предусмотрев все, вплоть до необходимости пару недель гоняться за убийцами по островам. Хотелось, конечно, обернуться парой дней в обе стороны. Но...
Лукас зевнул, поплотнее закутался в полость, подышал в мех. Еще немного, и придется вылезать - наступит очередь следующего бойца давать отдых ногам, а капитану по перу - легкой трусцой бежать за нартами, стараясь не поскользнуться и не подвернуть ногу. С другой стороны, лежать, оно, конечно, лучше, чем бежать. Но когда лежишь на чем-то таком, что так и норовит впиться острым углом. Изморозь снова зевнул, уставился в затылок Тяглу. Наемник монотонно и уныло цокал языком. По его мнению, именно так подгоняли оленей. Олени, скорее всего, об этом не знали.
- Тревога! - пролетело по растянувшемуся каравану. - Палонгу!
- В круг, в круг! - заорал, надсаживаясь, Дирк.
Но выстроить подобие вагенбурга, разумеется, не получилось. И места не хватало, и опыта. Нарты сцеплялись полозьями, перепутывались постромками, олени сбивались в кучу...
Лукас скатился вместе с полостью, кое-как из нее выбрался. Обозвал себя придурком - что арбалет, что копье остались в нартах. При себе имелся только корд. Наскоро застегнувшись, Изморозь выдернул клинок из ножен, покрутил головой, готовый драться с коварными врагами. Никого не увидев из чужих, прихрамывая побежал к своим.
Наемники укрылись на нартами и оленями, попрятались за глыбами льда...
- Ну, бля... - протянул Дирк с явным разочарованием, когда из темноты, ярдах в трехста, от приготоившихся к драке наемников, показались первые враги. - А-то думал... Кто орал?
- Я орал, - шмыгнул носом Кролище, тоже опознавший гостей. - Я ж не виноват, что воняют они одинаково, что унак, что палонгу!
- Ты будто не воняешь?! - рявкнул Дирк, вбросил меч в ножны и пошел навстречу “врагам”. Бросил, не глядя: - Сам ты мудак, и шутки у тебя мудацкие! Пошли здороваться! И оружие убери, порежешься!
- Да ну ебать, Уд... - Кролище засеменил за командиром. Тот отмахнулся, не оборачиваясь.
- Свои, - незаметно подошедший Людоед хлопнул Лукаса по плечу, - это с Круглого унаки. Поговорят, покланяются, да дальше поедем.
- Точно, с Круглого? - состроил подозрительную физиономию Керф. -Не помню я этих... Или не приезжали к нам?
- Не, не приезжали. Но не ссы, точно не палонгу, - кивнул старожил, - я ж их всех в лицо знаю. Это Кроль у нас отбитый на всю башку, а мы-то, хоть и из простых загонщиков...
- Из загонщиков!? - перебил пустившегося в воспоминания ветерана Лукас. - Так ты из Ловчих?!
Людоед медленно развернулся к капитану по перу, посмотрел так, словно видел парня впервые. Оскалился.
Керф тут же отшагнул в сторону - крепко сбитого наемника кулаками не свалить, а мечу нужен размах...
- Нет, друг Лукас, я не из Ловчих! Я всего лишь загонщик! - Оскал сменился улыбкой.
- Да слушай его больше, - хмыкнул Керф, подначивая, - знаем мы эти сказки! Тольку от тех Ловчих? Сказки сплошные!
- Сказки?! - серые глаза Людоеда мгновенно налились кровью. Лукасу стало не по себе. - Сказки?! Да ты мудачина, еще у папки на конце мутной каплей болтался, когда я под землю ходил, присоса ловить!
- А хули его ловить-то? - дружелюбно уточнил Керф. - Факелом в харю тычешь, а как отскочит - на копье принимай, с ограничителем, чтобы до тебя не добрался. Туда, где на харе кости расходятся.
- На харе?! Дурак ты безухий! Я не про то говорю, как присоса завалить - а про то, как его живым взять!
- Чо?! - на Людоеда уставились и оба капитана, и прибежавшие на шум Братья.
- А хули вы хотели, молодняк!? - Людоед явно отступил от той грани, которая сулила кровь между своими, но Лукас все равно был настороже - вдруг как кинется, как начнет рогатиной бить во все стороны...
- Да потом ещё и довезти живым до ближайшего монастыря, где учёные братья за него заплатят. Ты знаешь, каково эту тварюку в клетке кормить!? Мясо с копья давать приходится! Помню, Смульт с пьяных глаз ему с руки жратву дал: мы все орём - не лезь, блядь, дебил, сука, ебаный, сожрёт, нахуй!.. Да поздно! Вдёрнула за руку Смульта в клетку, промеж прутьев протащила! Кровищей всё на три шага вокруг телеги забрызгало: плащ хороший мне уделало, бля! Выкинуть пришлось. Мы подбегаем, а тварь эта сидит, и Смультовы мозги когтем вышкрябывает. Жрет и мурчит - ну чисто мяур! И плащ жалко. До сих пор!
Компания, как по команде оглянулась в ту сторону, где в Нугре остался пушистохвостый Мину. Так, на всякий случай.
- Так что, вы мне тут про Ловчих не рассказывайте! Мне-то лучше знать, кто, почем, кого и сколько раз.
Так что, не пизди зря, да не опиздюлен будешь! Почему, ты думал, мы "Ловчие"? Ежели б мы тварей всяких, в том числе двуногих, забивали, а не ловили - то и звали бы нас Мясниками...
- Слушай, - прокашлялся Керф, - а ты, совершенно случайно, конечно, не сталкивался с таким пареньком, Хото его зовут?
- Хото? - прищурился Людоед.
- Он еще в стенолазы подался потом.
- В стенолазы... - протянул наемник. - Не ожидал! А так высоты боялся, до усрачки просто. Помню мальчишку, помню. Хороший парень, добрый! Смешной такой - не пил никогда, душа, мол, не берет!
- Дирк-то назад идет! И унаки-то с ним! - прервал увлекательную беседу наемников Отец Руис, который стоял до этого поодаль - чтобы разошедшийся Людоед слюной не забрызгал. - И сука та с ними-то прется, хай ему грець!
Лукас настороженно посмотрел на священника - интересно, какие тайны за спиной бородача? Ругается, опять же, непонятно. И что за сука-то, которая с Дирком идет? На вид, среди унаков только мужчины. Хотя, лица и фигуры укрыты одеждой, не разобрать особо.
Наконец, процессия подошла вплотную. Дирк тут же обругал наемников, которые, вместо того, чтобы разбираться с оленями и нартами, стоят, раскрыв ебальники. И, подавая пример, кинулся распутывать постромки.
Часть унаков, которых пришло ровным счетом, четырнадцать человек, пришли на помощь. Остался один. Невысокий, мелкий в плечах.
Не та ли сука, которую Руис поминал?
Загадочный унак подошел к священнику, откинул капюшон - нет, мужик, не баба! Годами, как бы Луиса не младше.
Зубами стянул варежку. Выждал, пока священник обнажит свою ладонь.
- Керкер из Чайво, молодой шаман?
- Батька Руис из Нугры?
Пожав друг другу руки, шаман со священником сплюнули друг другу под ноги и отвернулись.
Тут же подскочил Кролище. Закатил легкую, но звонкую - аж зубами клацнул - затрещину Керкеру - товарищи-унаки аж захихикали. Вторая прилетела Руису - видать, из уважения, послабше. Но все равно вышло неплохо - священник подскочил от удивления.
- Так, батьки! Мы в походе. Палонгов воевать идем. А вы тут чо затеяли, а?! Закончим, хоть на моржовьих херах деритесь! А пока - зась! Потом решите, чей бог сильнее, добро?
Керкер и Руис коротко дернули головами, изображая поклоны.
- Вот и хорошо, вот и славно! А то, ишь, выдумали! Да ежели поможет, я сам готов жиром деревяхи-то мазать! И свечи сулить, пудовые! А вы... Тьфу!
Керкер ушел к своим - пара оленей запутались намертво, и, похоже, надо было всерьез ломать головы, как разобраться без ножей.
Руис, проводив Керкера недобрым взглядом, изобразил пальцами крест на груди.
- Отец Руис, - спросил у него Керф, чей-то ты пальцами сложенными обмахиваешься, когда именем Господа Пантократора клянёшься? Заместо того, чтоб просто палец показать?
- Хе... Это ты, сыне, хорошо спросил! - с готовностью ответил Руис, явно довольный отличным поводом хоть на время забыть о присутствии поблизости шамана. - Я ж послушание проходил здесь, на Севере: в монастыре Посланника Нихона, который за Любечем, лигах в сорока к северу. Там и посвящён был.
- Серьезно?! - удивился Лукас, - Они же еритики, насколько знаю!
- Не празднословь! С Единой Церковью мы уже век как не ссоримся, сам Полемарх Аквиций наше ученье признал и от гонений избавил... Ну и вот. Отчего верующие в Господа Пантократора один перст показывают?
- Ну, типа, вверх кажут - на небеса: дескать, бог там...
- Дурак ты, сыне! Это значит - "Бог един". И мы так же одним пальцем благословенное знамение творим: в знак нашей крепости в вере. Север - он суров: в херовые времена нас только вера и подпирала, а то б полегли, как камыш на ветру. Бури по три седмицы, волны выше утёсов, от морозу зубы трескаются, иной раз окромя тухлой селёдки да морской травы и прокормиться нечем было... В общем, гляди сюда, да запоминай! Касаешься пальцем лба - это значит, "Славлю Господа мыслью своей". Касаешься живота - "Славлю Господа чревом своим"...
- Брюхом? Пердежом, что ли?
- Пердёж злосмрадный, сыне, у тебя изо рта изрыгается! Заместо слов. Умолкни, окаянный, покуда я тебя не пришиб во славу Господа! Чревом славлю - это воздержанием, благим постом. Касаешься правого плеча - "Славлю Господа деяниями своими", потому как правой рукой человек в основном благой труд и творит... кроме тебя, ты-то лишь дрочить ей горазд! Ну, и левого плеча слева - "Славлю Господа сердцем своим", потому как сердце слева. Уразумел?
- Ага. Вот так, типа?
- Так, так... Нет, выше трогай! "Чревом славлю", а не мудями своими немытыми, ими ты токмо ублюдков плодить горазд, трактирным девкам на горе! Ох, послал Господь друзей, что врагов не надо...
*****
Объединенный отряд, хоть унаки и без оленей пришли, двинулся быстрее. Меньше задержек, меньше суеты... Все же, когда природный оленевод, оно половчее, чем природный наемник-ухорез.
Дорога вывела на ледяной холм, со всех сторон окруженный клыками льда. Лукас, оказавшийся примерно в середине, посмотрел вперед, оглянулся.
Растянулись на добрые полтыщи ярдов, а то и поболе! Этакая тускло блестящая змеюка, а Изморозь в самом ее брюхе. Стало не по себе. Студент растер замерзшее лицо, прошипел сквозь зубы пару строчек из старинной песни:
Змея вползала в тихий дом,
Змея пехоты...
Песня была про неплохого человека, который стал хорошим королем, а затем - полнейшим дерьмом, бездарно угробившим всех друзей. Жизненно, но все равно печально.
- Бакланы! - заорал кто-то из наемников.
Лукас уставился в небо. Ну да, с полдюжины птиц кружились над отрядом. И хрен с ними, объедков ждут! Или просто скучно, вот и летают... Говорят, на совсем южном Юге - не в Сивере, еще дальше, бакланов приручают к рыболовству во благо хозяина. надевают кольцо на шею, чтобы не проглотил ничего крупнее малька.
Но что унаки, что наемники-старожилы всполошились. Загудели луки, на которые начали натягивать тетивы... Трещало промерзшее дерево, ругались люди. Щелкнуло резким хрустом, непонятно, но злобно зарычал какой-то унак. Похоже, лук не выдержал, переломился.
Прошуршали первые стрелы. Все мимо. Хлопнул следующий залп. Начала падать только одна птица. Еще две, забив крыльями, неуклюже барахтались в небе. Остальные резко набрали высоту и убрались за тучи.
Мимо Изморози пробежал в голову отряда взмыленный Людоед, за которым спешил шаман унаков. Лукас проводил их взглядом, чувствуя, как начинает частить сердце. Похоже, дело к бою...
- Капитан, поехали, - позвал его Тягл, - нечего нам тут стоять! Затопчут!
- Да, точно, - Лукас замотал головой, стряхивая нерешительность. Бой и бой, первый раз что ли? Надо бы не забыть арбалет из нарт достать, да кольчугу...
Тягл шевельнул тюром, но олени еще до команды налегли, нарта дернулась, покатилась. Лукас в три прыжка догнал, запрыгнул на ходу. Шли бы первыми - быть нарте перевернувшейся, а так, колея глубокая, чуть ли не дном скребем - даже не пошатнулась.
Наемник оглянулся на командира, неуклюже бултыхающегося у него за спиной.
- Люблю воду, мастер Лукас, ей-богу, люблю! Но только когда не снег со льдом, а тепленькая!
- А? - не понял сперва Изморозь, кивнул в ответ. - Ну да, чего бы ее не любить, когда теплая?
- Теплая, да если в ней баба, то вообще чудесно! - Тягл аж причмокнул. - Помню, пили как-то, под Милвессом, я в пруд полез, поплавать. Сгреб какую-то! Думаю, ах, что за баба такая чудесная, и в теле, и молчит, и гладкая вся! На утро встаю, где, говорю, чудесница, в жены возьму?
- И что?
- А они мне на ставок показывают, а там ламантина плавает. И довольная вся такая!
- И что, взял?
- Куда там! На нее ж морковки с сельдереем не напасешься!
- Какие гадости ты мне тут рассказываешь! - скривился Лукас. - Больной на всю башку ублюдок!
- То ли еще будет! - заржал Тягл, перехватил тюр, щелкнул над оленями.
Те, заложив рогатые головы, прибавили ходу. Нарта покатилась быстрее.
Пойду пойду пописяю, своей красивой писею,
А если не пописяю, то полюбуюсь писею!
Прорал Тягл, перекрикивая ветер, свистящий в ушах.
Нарта скатилась с холма - обратный склон оказался куда как круче! И тут же оказались в гуще событий. Те наемники и унаки, которые ехали впереди, спешно готовились к бою - отводили в сторону упряжки, возились с доспехами, проверяли оружие.
- Что, уже? - спросил Лукас у первого попавшегося унака. Тот помолчал, то ли соображая, что у него спрашивают, то ли подбирая слова. Ткнул ладонью в сторону горизонта.
- Уже, - сам себе сказал Изморозь и вытащил из нарты чехол с арбалетом.