Навстречу хольку отчаянно, на излом весла, гребли местные. Двое столкнулись, и теперь, на полузатонувших лодках шла отчаянная драка - до поножовщины не дошло, но скулы сворачивали с оглушительным хрустом. Впрочем, участь проигравших - а все, кто не успел - проиграли, никому не была интересна. Первые подскочившие к “Вальрусу”, приняли буксировочные концы, получили глухо брякнувшийся о банку мешочек, и взялись за работу. Хольк на буксире трех вельботов чинно прошел мимо места катастрофы. Драка, разумеется, к тому времени давно уже прекратилась. Несколько выживших сидели на перевернутой лодке, дрожа от холода - во фьорде льда еще не было, но в океане уже мелькали первые льдинки.
Вскоре показались крыши города.К небу тянулся дым из многочисленных печей. Вдруг взметнулись стаи ворон, через миг до моряков докатился совершенно нечеловеческий вопль, оборвавшийся на взлете. Похоже, снова кого-то казнили.
За месяц отсутствия, ни город, ни жители совершенно не изменились.
Сангльера передернуло. Он хмуро посмотрел на шканцы, где мастер Кэбот любезничал с расфуфыренными чмырями. Чмыри приходились Сангльеру земляками - тоже из Бургдорна. На этом сходство, разумеется, кончалось. Мало общего у почти честного моряка с толстомордыми уродами, которые только и проперживают шелковые штаны в ландтаге!
Но не прыгать же за борт - поздно! Да и что поделать, если выпала “Вальрусу” и его команде такая работа - обеспечивать транспортную связность Любеча и Бургдорна на высоком уровне комфорта. Зубодробительно сказано! Но так и есть! После того, как Герцогства соединились на постельном уровне, высшие чины так и замелькали в обе стороны. Ходить на обычных хольках или северных галерах - не для них. Чести урон и вообще не положено - отдельных кают нет, лошадями и свиньями пахнет - провоняешься еще. А вот на “Вальрусе” - совсем другое дело! Все же строили, дабы Императору вручать. С соответствующим уровнем изготовления.
Чмыри разбрелись по каютам - порт уже рядом, пора готовиться к высадке. Сангльер на Любеч тоже имел весьма обширные планы! Разумеется, отнюдь не в сфере государственной политики. Его выбор - финансовая сфера!
Моряк сунул руку за пазуху, осторожно коснулся замотанной в три слоя склянки. Упаси Пантократор выпустить содержимое! Нет, “Вальрус” войдет в порт, пришвартуется, радушно примет таможенную стражу - как не принять дорогих гостей, чтоб они передохли от печеночных колик! И даже день-два все будет в порядке. В Любече холодно, а зима выстудит улицы и подвалы еще сильнее. Может и пару недель протянет... А вот потом! Ух!
Наполовину вымерший Ревено покажется раем на земле! Там хотя бы было куда сбежать! А тут мороз и расстояния добьют выживших надежнее ножа. По льду, что скует океан, далеко не уйти.
Сангльер хихикнул, представив картину, как из вымершего города выходит последний горожанин, закрывает за собой ворота и падает с чувством выполненного долга в сугроб. И оттуда его выкапывает дух замученной на эшафоте свиньи! И жрет! С оглушительным мстительным всхрюком!
Красиво, хоть песню пиши. Но, скорее всего, история обойдется и без подобных ужасов. Сиятельный рыцарь не дурак, и вряд ли будет торговаться. Впрочем, это уже не Сангльера дело. Он лишь курьер, не лезущий в высокую политику.
Но краем уха сумевший прознать чуть больше, чем курьеру положено!
*****
Таможенники, три замученных чинаря с мешками под глазами, удалились с корабля удивительно быстро. Все же польза от расфуфыр была! В трюмы при них не полезли, каюты не проверяли. Получили по мешочку, раскланялись, прогремели по трапу и будто и не было никого. Усилившийся ветер смел даже малейшие следы.
Следом спустились вельможи. Расселись по ожидающим их каретам - не пешком же, и не в седле по такому-то холоду! Двинулись... Насколько Сангльер знал, то для гостей из Бургдорна выделено целое крыло герцогского дворца. Оно и правильно - по кабакам нечего дорогим гостям тереться. И под присмотром, и не ляпнут чего лишнего. Из канавы, опять же, доставать не придется, а значит, и сложностей меньше.
Команде, разумеется, в господские покои ходу не было. Да никто и не расстраивался. Настоящему моряку все эти городские нежности побоку. Пойло покрепче, еда погорячее, да девки посговорчивее. Ну и чтобы не выкинули на мороз, когда до полного изумления наотдыхаешься. А проснуться можно и в углу сарая, делов-то! Главное - выспаться.
Дождавшись, пока Кэбот отмахнется от верного помощника, свободен, мол! Сангльер прогрохотал сапогами по доскам и был таков. Время встречи благоразумно не оговаривалось - никто не способен предсказать поведение океана настолько! Шторм, пираты, бунт... Да что угодно!
Но Сангльер все равно спешил. Склянка за пазухой казалась пригревшейся змеей - того и гляди проснется, развернет тугую спираль, вонзит жало!
Хорошо, идти недалеко! “Вальрус” встал у второго причала, от которого до выхода из порта рукой подать. А там - двести ярдов по булыжной мостовой, мимо складов. Потом - по правому борту остается “С корабля - на блядь” с его шикарной вывеской, пробежать, ежась и матерясь, еще ярдов тридцать, и нужное место!
Сангльер покосился на надпись - непривычного отпугнет надежнее мрачнолицего вышибалы! - хмыкнул, толкнул дверь на себя.
“Раз - и на канифас!” встретил сырым теплом хорошо протопленного подвала. Чуть с ног не сбило! Сангльер на пороге стоять не стал - не поймут! Захлопнув за собой дверь, решительно направился к стойке.
Взмыленный кабатчик кивнул, налил, подвинул... И только потом вспомнил лицо нового посетителя. Снова кивнул - на этот раз, куда дружелюбнее. Наклонился ближе:
- Быстро вы!
Сангльер кивнул, ухватился за чарку. Заглотил, помотал головой... Закусил услужливо протянутым на длинной двузубой вилке куском сала, посыпанным мелко размолотым можжевельником Выдохнул радостно, когда вернулось дыхание.
- Ух, крепка!
- А то! Еще?
- А давай!
Махнув вторую, Сангльер мигом сжевал простенький бутерброд - все то же “можжевеловое” сало на куске ржаного хлеба, обильно смазанном горчицей.
- Ветер удачно пришел. Вот и несло, как пинком под зад.
- Зима близко, - понимающе покивал кабатчик, вытер руки о грязное полотенце, висящее на плече, - вот ветра и устоялись.
- А...
- Вас сегодня не ждали, - кабатчик ловко нацедил третью, подвинул поближе тарелку, на которой громоздилось еще пяток бутербродов и нарезанный кривыми, но большими кусками, соленый огурец. - Завтра, думаю, к полудню подойдет человек по твоему вопросу.
- А ты...
- Нет, - мысли Сангльера снова были угаданы. - Я в ваши дела не лезу и лезть не собираюсь! И никакого хранения! Мне чужое добро и нахер не надо! Это ваши дела! Понял?
- Как не понять, - удивился многословию моряк, но спорить не рискнул. - Не выгонишь хоть?
- Пока платишь - не выгоню! - ухмыльнулся кабатчик. - Честное благородное, так сказать!
- Ну и на том спасибо, - отсалютовал ему пустой чаркой Сангльер. - А раз так, то наливай, хозяин, видишь, гости едят!
*****
Утолив жажду и телесный голод, Сангльер приободрился. Что ж! В таком душевном месте можно и до завтра подождать. Не в первый раз срываются дела, бывает.
Зорким взглядом он приметил в углу стайку густо раскрашенных девиц. У нескольких на платьях виднелись старательно начищенные медные ракушки. О, похоже, тут можно влегкую найти с кем переночевать. Утолить, так сказать, еще и плотский голод!
Вальяжно покачиваясь, Сангльер подошел к шлюхам.
- Работаете, барышни?
Шлюхи даже не посмотрели на моряка, старательно таращась друг на дружку, что-то бормоча на своей шлючачьей языке.
- Э, соски, бля! - мгновенно вспылил Сангльер, разогретый полукувшином бормотухи. - Вы чо, нахуй, охуели, бля?
Девицы поотворачивались еще сильнее. Моряк оперся на стол, начал набирать в легкие воздух, чтобы разразиться длинной матерной тирадой. А там и затрещин с оплеухами можно раздать.
- Слышь, хуйло островное, ты тут хули вопишь?!
За окриком последовал болезненный тычок в спину. Сангльер развернулся, сдергивая с шеи матросский нож.
Перед ним стояло четверо. Явно местных, и явно злых.
- Э, мужики! - Сангльер тут же примиряюще поднял руки. - Тут недопонимание вышло... Шлюхи охренели!
- Слышь, островной, а ты берега не попутал? - упер руки в бока главный в четверке, невысокий, с клочковатой бородой. Полушубок с чужого плеча. Правой руки не видно, за спиной держит... Ух, попал ногами в ворвань, просто таки!..
- Я не островной, ребята, - заулыбался Сангльер, - я из Бургдорна, на “Вальрусе” сегодня пришли. Вот, решил выпить...- По тебе видно, что ты островной, - отрезал главарь, - наглый, как пидорас! Дамы сидят, отдыхают! А ты тут к ним подваливаешь, блядями называешь и вообще, сквернословишь, пиздец как!
- Ребят, - еще раз повторил моряк, - не гоните! Говорю же, непонятка вышла! И перед дамами я извиняюсь... - Сангльер развернулся, склонился в низком поклоне, сложив руки на груди, - уж простите дурака пьяного! Перебрал...
Его ударили под лопатку стилетом. Трехгранный клинок проколол куртку, поддевку, просунулся меж ребер и пробил сердце. Сангльер кулем свалился на пол, чуть не опрокинув стол - шлюхи удержали в последний миг.
Тело тут же подхватили, охлопали... Вынутый сверточек вынутый из нагрудного внутреннего кармана мертвеца разворачивать не стали, словно зная, что внутри нет ничего интересного. Или что лучше на содержимое и не смотреть.
- Лети к Кристофу, - главарь ухватил за шею одного из бойцов, притянул к себе, сунул ему в руку сверточек, - передашь... эту. И осторожнее.
- Принял. Если что, сам в море кинусь, - боец вывернулся из некрепкого захвата, метнулся к выходу.
Главарь кивнул двум оставшимся бойцам на труп, развернулся, не спеша подошел к стойке. Поманил кабатчика.
- Я ничего не видел, ничего не знаю, - затараторил тот, лихорадочно вытирая потные ладони о полотенце, - и вообще никто не заходил! А если что, то да...
- Стрелой, - улыбнулся главарь перепуганному кабатчику. - Ветром! Соколом, я бы даже сказал.
- Разумеется, мастер сержант, разумеется! Мы же с вами не первый год знакомы, вы же знаете, что я целиком и полностью...
Главарь почесал бороду, оглянулся, удовлетворенно кивнул: тело вытаскивали за ноги на улицу, не портить же людям отдых свежим трупом по соседству! Во дворе покойника разденут, приготовят к достойному погребению, да и утопят, привязав пару камешков потяжелее.
Сел на высокий стул у стойки, пробежал цепким взглядом по кувшинчикам, стройными рядами стоящим на полках.
- А налей-ка, братец, своего лучшего! И бутербродиков с полдюжины. Хлопотное это дело, злодеев ловить - аппетит после него просыпается, просто зверский!