Один Рыжий не радовался. Он ночью чуть, нахрен, не замерз. От пронизывающего ветра не помогали ни сено, щедро наваленое унаками, ни куцее одеяло: ноги закутаешь - жопа мерзнет, жопу укутаешь - пятки отваливаются...
К утру наемник обзавелся громогласным кашлем и шикарными зелеными соплями. И, глуша сам себя, первый раз за все время, не услышал шагов.
- Привет! - Радостно окликнула его Куська. - Привет!
Рыжий с трудом повернул голову - еще и шею застудил, чтоб ее - и каждое движение одаряло хорошей порцией боли. Лучше бы сивухой какой - всяко полезно.
- Привет! - кивнул девушке арбалетчик и оглушительно чихнул. Перед глазами заплясали светлячки. Заложило уши, а к горлу подкатился пустой желудок - тут же свалился обратно. - Ну, блин...
- Красный медведь - больной медведь? - уточнила Кускикичах.
Вместо ответа, Рыжий высморкался, метко швырнул склизкую зелень в заросли, обиженно зашумевшие голыми ветвями.
- Совсем-совсем больной медведь! - радостно возопила девушка.
- Не дождетесь, - прогундосил Рыжий, в голове которого до сих пор гудел перезвон нескольких маленьких, но назойливых колоколов. Хотелось лечь и умереть. А не вот это все.
- Гость к тебе! - так же радостно произнесла Куська.
Арбалетчик еще раз высморкался, чувствуя, как из ноздрей вываливаются куски мозга. Протер слезящиеся глаза, присмотрелся. Нет, не показалось. Кускикичах пришла не одна. Рядом стоял здоровенный - девушка до плеча ему доставала, разве что встав бы на цыпочки - унак. В полупрозрачном одеянии - без разделения на штаны и куртку. Насколько Рыжий помнил, местные в таких ходили на морской промысел - сшитые из кишок камлейки неплохо противостояли воде, протекая - пока новые, разумеется, только по местам неаккуратных швов. Что радовало, ни на поясе, ни в руках у гостя не было заметно никакого оружия.
С другой стороны, болезнь сама по себе делала из Рыжего полуходячий труп. Не опасный ни в бою, ни в драке.
- Приет! - кивнул наемнику унак.
- Здравствуй - здраствуй, хуй мордастый! - как можно вежливее произнес арбалетчик, и внимательно посмотрел на Куську. Та, с еще большей радостью закивала, улыбаясь изо всех сил.
- Кайтул Кавканах! (1) - приложив руку к груди представился унак.
- Улудал каклахс тангах! - ответно произнес Рыжий и чихнул.
Кайтул испуганно посмотрел на Куську, но та отмахнулась и подошла вплотную к обиталищу Рыжего. Прижалась лицом к решетке.
- Тангах, гость драться учить просит!
- Чего? - не сообразил Рыжий.
- Ты учить драться гость! - выпалила Куська и задрала нос.
- Кхм... - только и протянул наемник.
- Приет! - вскинул руки Кайтул и оскалился.
- Похож, похож, - шмыгнул Рыжий, утерся пучком травы, вышвырнул испоганенное сено подальше. - Ну прям брат-близнец! Потерянный, блядь, в далеком детстве...
Поняв по тону, что тангах, в общем, не против незваных гостей, хоть и лютой радости отнюдь не испытывает, унак с уначкой, пока сопливый герой не передумал, кинулись разбирать вход. Вдвоем у них получилось быстро - наемник только и успел, что два раз чихнуть и один раз закашляться, чуть не выплюнув легкие.
Выбравшись, Рыжий еще раз оглядел гостя, как там его?..
- Так, а теперь, с самого начала, друг Катул Кантон, или как там тебя?
- Кайтул! - гордо заявил унак. А Куська свела две ладони запястьями вплотную, и быстро-быстро начала мелькать пальцами, изображая то ли пасть, то ли капкан.
- И чему же я тебя учить-то буду, Кайтул? - Наемник осторожно поднял руку - каждое движение отдавало болью - почесал затылок.
- Ты убил двух унаков на корабль! Ты убил двух унаков на остров! - Куська проговорила с такой гордостью, будто то ли сама душила и ломала, то ли в честь нее сопливейший рыцарь Рыжий совершал сии подвиги. - Кайтул просит учить убивать унаков! И ненастоящих!
- Ну если унаков убивать, то это мы к превеликому нашему удовольствию, - осклабился наемник, - прям тут учиться хочет?
Кускикичах обернулась к унаку, что-то быстро проговорила - Рыжий и словечка не понял.
Кайтул выслушал, посмотрел на арбалетчика узкими щелочками черных глаз. Кивнул.
- Да, здесь! - Тут же “перевела” Куська.
- Вот и хорошо, ходить далеко не надо, - всем корпусом кивнул Рыжий. Шагнул вплотную к унаку, посмотрел ему за плечо... От камлейки пахло тюленьим жиром.
А потом резко ударил лбом в лицо. Простуженная шея не дала шарахнуть в полную силу, да и наемник сам не стремился. Полновесный удар ломал нос, зачастую вбивая осколки костей глубоко и насмерть. Не хватало еще пятого унака убить, на зиму глядя! Не заготовишь уже никак, и соли нет, и с солнцем плохо! Юкола же из унака - вещь самобытная, но странная!
Унак схватился за разбитый нос, отшатнулся. Рыжий подшагнул на ступню, коротко ударил локтем. Кайтул рухнул подрубленным деревом. Наемник за время сидения в клетке изрядно отощал, но все еще пудов пять весил - удар вышел добротным.
Куська посмотрела на поверженного на землю Пасте-Капкана, потом перевела взгляд на Рыжего. Тот пожал плечами:
- Сам учиться хотел! Я, что, виноват, что тут доверчивые такие все, а?
- Тангах - дурак! - коротко сообщила девушка и отвернулась. Улыбка, впрочем, на губах осталась.
- Да ну еб твою мать... - выдохнул Рыжий, кое-как присел над телом противника, залез под вороткни камлейки, прикоснулся к шее. Под пальцами заполошно билась жилка. - Живой, он, живой! Сейчас встанет!
Кайтул сумел подняться не “сейчас” - с квадранс точно провалялся, вращая мутными глазами. Рыжий даже забеспокоился - а вдруг дураком сделается, от перемешания мозгов в липкую кашу?
Но нет! Унак поднялся, постоял, явно раздумывая - блевать или не блевать, подал руку наемнику:
- Спасибо, медведь! Хорошо учишь! Пойдем!
- Куда? - недоверчиво спросил Рыжий у Куськи. - Опять дохлую акулу смотреть?
- Эпач”о? - засмеялась девушка. - Нет, нет! Кайтул рыв тебе дарить!
- Рыв? - переспросил наемник.
- Рыв!
- Ну ладно... Ничего не понимаю, но спорить не буду, вам всяко виднее, что за сломанный нос дарить...
Кайтул шел впереди, за ним Рыжий, замыкала семенящая Куська.
Пройдя деревню почти целиком - сквозь просветы меж домами виднелся океан, Кайтул остановился возле одной из полуземлянок. Махнул рукой:
- Твой то-рыв, тангах! Мой - твой! Учи хорошо!
Рыжий к таким подаркам не привык, поэтому, что сказать, сразу и не сообразил. Хмыкнул только, да прижал руку к сердцу.
Кайтул кивнул, лихо развернулся на пятке - сущий дворцовый гвардеец, право-слово, и ушел, оставив ненастоящего и девушку.
- Пошли, тангах, - потянула его Куська за пояс, - тут жить будешь.
Дверь на веревочных петлях легко отодвинулась в сторону. Рыжий с девушкой спустились по пологому короткому коридору.
Куська нашарила жирник, стукнула острым обломком пирита по огниву. Заплясал огонек. Рыжий огляделся - внутри первый раз!
Четыре столба по углам, сверху соединены рамой с небольшим прямоугольным дымоходом. Крыша из жердей, кое-где видно, что конопатили сухой травой. Стены землянки обшиты тонкими жердочками, тоже проконопачены. Зачем-то два очага. Один ближе ко входу, второй - к задней стене. У боковых стен - нары, застеленные одеялами из шкур, на полу - маты, сплетенные из камыша или чего-то подобного.
Куська со светильником в руках обернулась к Рыжему, улыбнулась - неверный свет добавлял ей притягательности - наемник даже подзабыл, что болен.
- Тут жить будешь! Долго жить будешь! Больной тангах если будет, духи обидятся, плохо сделают. Всем унакам плохо сделают!
Рыжий высморкался. Забрал плошку с горящим фитилем из рук девушки, поставил его на пол. И завалил Кускикичах на мягкие одеяла.
Кайтул, стоящий у входа, с радостью прислушивался к звукам, доносящимся из то-рыва. Хороший медведь! До осени совсем выздоровеет! И драться как ненастоящие научит, и духов порадует. Духи любят, когда медведь крепкий!
1 Сильный/мощный капкан - беринг.диал. алеутского
