Асада приказал поднять все паруса, вплоть до кливеров. Керфу подумалось, что будь у них весла, еще и грести бы команду заставил. И наемник не счел бы это странным – ясное дело, что унаки не рискнут атаковать корабль снова. Попробуй еще вскарабкаться на мчащийся когг, среди ясного дня, прыгнув на скользкое дерево с летящей параллельным курсом байдары! Но все, но все же… Могли и решиться на месть, благо, накрошили с избытком!
С другой стороны, потерять четырнадцать человек за раз - для здешних племен – это очень много. Даже слишком! И как бы не был достоин повод, то предпочтут утереться.
С третьей же стороны… Да мало ли что могло произойти? Поэтому, лучше уж поспешить, благо, до Кунтоминтара не так далеко – пара суток пути, а с таким ветром, и быстрее! Не только ведь в паруса, в корму и то дует, подталкивает!
За спиной громко плюхнуло. Мечник развернулся на внезапный звук, готовый схватиться за оружие – теперь-то, в трюме его никто не оставлял!
Два матроса тащили за ноги к борту следующего мертвого унака. Труп оставлял за собой красный след - кровь в здешней влажности застывала неохотно. Вслед за процессией неторопливо шел третий матрос со шваброй. Делал вид, что вытирает.
- А в чем смысл, уважаемый? – спросил мечник, дернув подбородком в сторону прочих убитых. – Еще дюжина ведь, и за каждым смывать?
Уборщик ничего не ответил тупому наемнику, не понимающему очевидного, только злобно зыркнул. И продолжил махать своим орудием, разбрызгивая во все стороны воду, грязь и кровь.
Керф пожал плечами – в каждом монастыре свой устав. Раз трет, значит, надо. Может, традиция такая, а может, и морячок по голове стукнутый. Так что, пусть его! А то еще кинется, тряпкой размахивая… Начнет шваброй тыкать, будто копьем!
Следующего выкинули неаккуратно – то ли рука у одного из метателей сорвалась, не выдержав нагрузки, то ли еще какая нескладность тому виной. Несчастный покойник, вместо того, чтобы, как предшественник, чинно шмякнуться в нескольких ярдах от борта на воду, ударился спиной, прокатился по гладким доскам, упал в локте от корабля, и тут же исчез под брюхом «Лося». Вскинув руки над головою, словно прощаясь с солнцем и небом. Мечник поежился – по хребту пробежали нехорошие мурашки. Не хотел бы он себе такой судьбы! Кишки выпустили, догола ограбили, еще и кораблем раздавили!
В воду шлепнулся следующий, обдав крутой борт брызгами. В черной воде мелькнула быстрая тень. Кинулась к раскинувшему конечности трупу. Тот дернулся, мгновенно ушел под воду.
Мечник присмотрелся – не показалось ли? В бурунах могло и пригрезиться после бессонной ночи. И выпитого, для успокоения кальвадоса из фляги, нашедшейся в бесконечных запасах Флера…
Пыхтя и ругаясь, моряки подтащили очередное подношение Великому Морю… Одного из тех, чью дорогу оборвал меч Керфа.
За руки, за ноги! Раскачали, и ух! Один поднял голову, до того пинаемую к борту ногами, швырнул.
Упала, плеснула…
Обрубок человека не успел коснуться и гребня подбегающей волны, как из воды вылетело нечто огромное, длинное, белесо-серое… Зубастая пасть, длинный, но невысокий плавник на спине, двулопастный рыбий хвост, тело, закованное в панцирь из крупных пластин, словно настоящий рыцарь! Пасть на лету схватила унака, чуть не перерубив его жадностью атаки. Разрезали воздух изогнутые плавники, и жуткая рыба скрылось в толще океана, оставив за собою лишь расходящиеся круги на воде, да пятно кровавой мути.
Моряки проводили пришелицу невидящими взглядами и тут же отвернулись.
- Ну нихера ж себе, - вытер мгновенно проступивший липкий пот Керф. Недовольно перестукнуло сердце. – Эта же тварь ярдов двадцать в длину!..
- Раза в два-три меньше, - сказал сбоку, незнамо как подкравшийся Пух. Разведчик, чтоб его – ни скрипа, ни шороха.
- Ты ее башку видел!? Она как два меня!? Она унака пополам перерубила как топором!
Пух только плечами пожал.
- Вспомни, как ты бежал от того полоза. Сам же рассказывал!
Керф плюнул в воду, хмыкнул, вспомнив старую историю. Прав ведь Брат, прав!
Они тогда по лесу шли. Хороший такой лес! Дубы, буки, березы кое-где… Лето, к тому же! Все цветет, все пахнет! Глаза закрыл, и будто в детстве. Первым шел Альсо, сшибал древком копья метелки и прочие соцветия, высохшие от жары…
А потом из этой травы поднялась золотистая колонна. С вытянутой головой, раздвоенным жалом, нехорошим блеском в ярко-зеленых глазах. Раза в два выше не сильно и низкого копейщика. Колонна покачалась, зашипела…
Как они бежали! О, как они бежали! Теряя мешки и оружие, пятная штаны и тропу...
Честь Седьмой Железной Роты спасла боевая гиена. Не Судьба, разумеется – Флер пристал к Мартину гораздо после. Честь, да, точно! Гиену звали именно так. Честь! Смешно прозвучало, конечно… А вторую, разумеется, Слава! Она погибла вскоре. В драке, возле деревеньки с пакостным названием. То ли Бздюхи, то ли Гнусновоздуся… Что-то этакое, с намеком.
Разорванную на части змею нашли прямо на тропе. Понятно, что пару кусков гиена могла и заглотить в азарте драки. Но все равно, два ярда есть два ярда… Мартин тогда долго и гнусно ругался.
Рота о том постыдном бегстве старалась не вспоминать – лютейшее умаление! От желтого земляного червяка бежали, обгоняя собственный крик! Но роты не стало через два месяца. А потом и Мартин погиб, защищая свою же дурость. Вот Керф и растрепал по пьяни.
- Страх - великий удлинитель! – глубокомысленно протянул мечник.
- Поэтому, ты в Груманте орал на шлюху, а? – засмеялся Пух. – Слышно было аж во дворе! В дождь!
- Не, там две крысы выбрались, и начали трахаться прям перед кроватью, - ухмыльнулся Керф. – Вот я такой наглости и не стерпел.
- Они просто показывали тебе, как надо! А ты сразу матом!
- Уж как привык, друг Пух, как привык! Лучше лишний раз обругать, чем ждать, пока тебе сядут на шею и откусят кусочек уха.
Желая подтвердить, мечник коснулся повязки. Замер с глупым выражением лица. Засмеялся.
Шлепнулось очередное тело. Закачалось на волнах.
Страшная рыбина, что все никак не могла наесться, одним махом перекусила и этого мертвеца. Но, слишком разогнавшись, выскочила из воды, и со всего маху врезалась в борт. Застыла на миг, и рухнула в волны, подняв тучу брызг.
Наемники, ругаясь, вытерли лица. Мимо них потащили следующего безголового…
- Кто это их так? – спросил разведчик.
Моряки, словно дожидаясь вопроса, слажено уронили унака себе под ноги.
- Так вы же, - недоуменно ответил один из них, тот, что отвечал на руки. Уставился, затряс рыжей клочковатой бородой – ну сущий козел! - Забыли, разве?
- Да не, - отмахнулся от туповатого «полосача» Керф. – Я про тут тварь, которая их жрет на лету, будто стрих мошкару! Про ту панцирную рыбу. Ее-то как зовут?
- Ее? – бородатый задумался. Его напарник начал корчить страшные рожи. – А! – догадался «козел», - вы про ту панцирную рыбу?
- Ну да, - кивнул Пух.
- А ее так и зовут.
- В смысле?
- В смысле, панцирной рыбой и зовут. У нас, на море, нет места всяким хитрым словесам и прочим выдумкам! – гордо закончил моряк и, наклонившись, схватил мертвеца за бледные запястья. – У нас здесь, совсем не то, что у вас там! У нас все просто и понятно!
- Понятно…
*****
Мечник сразу понял, что происходит какая-то несуразица! Лукас стоял на носу когга, облокотившись на бушприт. Таращился на солнце с умным видом, прикидывал что-то, оглядывался на паруса…
- Что не так?
Изморозь оглянулся на Керфа, потер красные глаза:
- Мы идем куда-то не туда, друг Керф.
- Сильно «не туда»? - мгновенно насторожился мечник, в голове которого промелькнул ряд картин – судно становится ночью на якорь рядом с островками, заросшими невысоким лесом. И от берега мчатся узкие байдары, набитые злобными унаками. Сонных наемников режут на палубе, а коварный капитан Асада взвешивает здоровенный угловатый мешок, набитый бивнями маленьких, но очень пушистых островных слоников – индриков.
- Заметно. Через полдня такого уклонения, и мы уходим куда севернее.
- Так, блядь! – упер Керф руки в бока, прищурился, внимательно разглядывая, что происходит на шканцах, где властвовал капитан-обманщик, решивший заработать дважды. Взгляд мечника был преисполнен теплоты настолько, что мог жарить раскаленной кочергой.
Словно почувствовав, Асада дернулся, покрутил бородой, дернул себя за ворот промасленной короткой куртки с глубоким капюшоном.
- Хуйня случается, друг Лукас, - тихо проговорил Керф, - и последнее время, все чаще! Метнись-ка, шустрым подсвинком, предупреди.
Изморозь, впрочем, бежать, сломя голову, не стал – насторожишь еще заговорщиков! Прошел неторопливо, поглядывая по сторонам, нырнул в люк…
Мечник прямо таки чувствовал, что происходит внизу. И мог до мельчайших подробностей расписать, кто и что делает… Доспех, оружие, безмолвная прикидка на пальцах, кто куда бежит и кто кого режет. Надо бы предупредить, что минимум пяток матросов надо оставить живыми и относительно целыми – в таланты компании управление парусами не входило.
В воздухе повисло напряжение, готовое разразиться громом, молниями и еще десятком трупов, вышвырнутых на поживу панцирной рыбы.
- Мастер Керф! – заорал вдруг Асада, замахал обеими руками. – Будьте добры, на пару слов!
- Ну? – набычившись, ответил Керф, развернувшись к шканцам.
Капитан, кивнув седобородому моряку, оставшемуся на помосте, в три прыжка слетел по лестнице-трапу.
- Забыл предупредить, мастер Керф, - выдохнул одним махом, - и сразу прошу прощения, что забыл! Столько дел, столько дел!
- Это вы о чем, мастер Асада? – мечник, держа ладонь на рукояти кинжала, смерил моряка хмурым взглядом, прикидывая, как бить лучше. Выходило, что ловчее всего ткнуть в горло. В глаз еще попробуй попади, а под курткой-бушлатом, могла быть поддета кольчуга… Сломанные ребра мечник противнику гарантировал, но лучше уж бить насмерть, если начал.
- Ребят надо похоронить, - ткнул капитан в сторону двух тел, прикрытых потрепанным куском парусины.
- Думал, вы их на берег везете…
Асада выпрямился, выпятил грудь:
- Люди бывают живыми, мертвыми и моряками! Могила моряка – море!
Керф хмыкнул коротко, обвел горизонт:
- Так оно же везде?...
Моряк помотал головой:
- «Везде», это если сбрасывать унаков. Им-то все равно, шаманские сэвэны в воду не лезут.
- Сэвэны?
- Духи-помощники. Не знал, разве?
- Да откуда? – пожал плечами Керф. – Еще два месяца назад, я не мог бы и подумать, что заберусь так далеко! Да и вообще, у нас Лукас за умного!
- Унаки верят, что море населено страшными и злыми духами.
Вспомнив панцирную рыбу, мечник поежился. Не хотелось и думать о том, кого еще могла скрывать пучина под ногами.
- И стоит только человеку оказаться в воде, как эти духи тут же подменяют его душу.
- И что?
- И все. Поэтому, унаки не спасают тех, кто упал с байдары или борта.
Керф задумался, не зная, что и сказать. Шлепнулся ты в бою с корабля, пытаешься вылезти, а тебя, твои же друзья – уже бывшие, ведь у злого духа нет друзей – херак тебя веслом по затылку, только мозги во все стороны! Плыви себе, дух, куда-нибудь в другое место, не пытайся выдать себя за человека!
- Люто у них тут!
- Север! – в свою очередь пожал плечами Асада. – А мы, все-таки, тоже немного северяне. Поэтому… А это что?!
- Отставить! – заорал Керф компании, которая вывалилась из трюма во все оружии. Лукас-торопыга, уже успел врезать локтем матросу в голову – только тапки сверкнули! – Все в порядке!
- Точно!?
- Точно! Капитан как раз спустился объяснить, что к чему.
Побледневший Асада, явно успевший представить в красках, что могло сейчас произойти, наскоро пояснил, в чем суть.
Возле каждого порта Севера существовал небольшой участок моря. Отмеченный на всех картах белым пятном со штриховкой.
Тут хоронили тех, кто больше не мог ходить по морю. Именно туда «Серебряный Лось» и держал путь.. И именно туда, «Серебряный Лось» и держал путь.
Вскоре, из трюма вытащили два баластных кирпича - этакие глыбы обожженной глины пополам с щебенкой. Склизкие от постоянной сырости, «обсиженные» крысами.
К каждому баластнику длинной, ярдов в десять веревкой, привязали по погибшему моряку. Груз был нужен по двум причинам – чтобы тело не прибило течением к недалекому порту, и чтобы мертвец не болтался на поверхности, соблазняя падальщиков и хищников. На глубине, те же, к примеру, панцирные рыбы не охотились.
Убитым накрепко связали руки тонкой бечевкой, уложили на планширь, головой по ходу движения…
Баластники скидывали вшестером за раз. Рукотворная каменюка гулко падала в воду, тут же проваливалась вниз, сдергивая за собой груз.
- Руки им зачем связывают? – тихо спросил Керф у молчащего Асады.
- Понимаешь, друг Керф… Чтобы не позвал с собою.
Мечнику представилось песчаное дно, заставленное такими вот баластинами, с привязанными трупами. Десятки! Сотни! И каждый машет руками, зазывая товарищей в холодную глубину.
Керфу отчаянно захотелось выпить. И не погибать на корабле.
