Свин, чью задницу перестали припекать трубки с выгоревшей серой, перестал наматывать круги по опустевшему двору. Нашел у стены сарая лужу, плюхнулся в нее с довольным видом. Завязка на воротнике распустилась, и жутковатое украшение сползло в грязь.
Наемники потихоньку начали собираться. Поглядывали на довольного свинтуса, охлаждающего подкопченные ляжки, нервно смеялись...
Швальбе с сержантами терпеливо ждали, справедливо рассудив, что испуг - дело такое, надо его вдумчиво переживать. Поделиться с камрадами, осудить капитана-безбожника, так искусно перепугавщего честных христиан.
- Признаться, ждал большей отваги, - тихо сказал Гюнтер. Гавел промолчал, пожав плечами. Отакар презрительно фыркнул: - Это не селян грабить, тут немного больше храбрости надо!
- Помнится, кто-то удирал от пары десятков голубей, потеряв по дороге штаны, - глядя в сторону проговорил Мирослав.
- Нашел что вспоминать! Там же совсем другое дело было*! И штаны я не терял, там клад такой хитрый был.
- Ну да, клад...
- Вы еще подеритесь, - влез в начавший раскаляться разговор миролюбивый Гавел. - И вообще, ребята вроде бы все собрались. Господи, как же несет-то от некоторых...
Капитан потянул носом. Действительно, попахивало отнюдь не розами. Материальное проявление испуга...
- У кого штаны испугом переполнены, в строй разрешаю не спешить. - громко сказал Швальбе, - А то будете тут...
- Миазмировать! - подсказал Мортенс. Хитрый очкарик о сюрпризе не знал, но догадывался. Так что, бежал от вершвайна не быстро и оглядываясь. И вернулся, соответственно, первым.
- Вот сразу видно образование! - согласился Швальбе, - не говном вонять, а миазмировать! Запишешь мне потом, друг Хуго, это красивое и чудесное слово на самом лучшем пергаменте, вдруг забуду!
- Сделаю, капитан! У господина Вобла сопру самое красивое Евангелие и сделаю! Если что, скажу, что ты сказал!
- Когда наш любезный хозяин водрузит тебя афедроном на кол, милый мой Мортенс, можешь говорить ему все, что угодно. Я-то буду в этот момент уже далеко-далеко! Ладно, через десять минут собираемся снова! Штаны заменить, храбрости толику малую принять! Но не напиваться!
- Вобл? - не расслышал Вобл. Подался вперед, чуть не вывалившись из окна. - Это про кого они?
- Наверное, про меня, - грустно произнес Йожин, - завидуют, понимаешь, телесной добротности моей... Вот и сквернодумствуют, надеясь оскорбить.
- Одно слово - негодяи! - вынес вердикт ветеран нескольких войн. - И как их только земля носит? В Америках мы убивали и не за такое...
- Тут не Америки, тут климат иной.
Пока невезучие солдаты меняли портки и обмывались прямо у колодца, поганя святое место видом голых жоп и сквернословием, учебная группа времени зря не теряла. Сержанты порысили в сторону отдельно стоящего одноэтажного домика, выделенного для проживания командиров банды. Назад возвращались медленнее, и не с пустыми руками. Один мешок, поменьше, вручили загадочно улыбнувшейся Кристине, два других положили на плац, распустили сразу же кожаные завязки...
Мирослав, тем временем, с помощью Мортенса, загнал свиненка в обратно в клетку. Бывший демон обиженно верещал, но спорить с чернокнижником всерьез не решался. А вдруг как начнет колдовать, да как превратит в груду отбивных и пару шматов сала? Знаем мы этих московитских колдунов!
Наконец, солдаты собрались на плацу, снова построились - на этот раз обошлось без ругани и затрещин.
- Сразу видно настоящих бойцов! - пафосно начал Швальбе, прохаживаясь вдоль строя. Часть наемников тут же заозиралась, похоже, пытаясь разглядеть этих славных героев. - Вы поступаете именно так, как должно! Именно так поступает даже сам царь зверей, африканский лев! Он тоже сбегает от любой непонятной херни! И это правильно! Не не всегда!
Гюнтер замолчал. Свел брови, посмотрел хмуро... Пауза затянулась.
- Хрыстя, кажы тварюку, - шепнул из-за спины Мирослав.
Девушка взяла мешок, врученный ей Отакаром, медленно, чтобы каждый проникся, развязала шнурок, сунула руку внутрь...
На свет появился здоровенный череп. Похожий на человеческий, но куда массивнее, с толстыми надбровными дугами, чуть вытянутый к макушке. И с огромными клыками, длиною чуть ли не в палец. Клыки, сделавшие бы честь любому тигру, при жизни мерзкого существа явно не помещались в пасти и торчали как у матерого секача.
По строю прокатилась волна сдавленного восхищения. В нее вплелось немножко бравады, ругани и размышлений насчет того, что и не такие зубищи-то обламывали, прежде чем сунуть...
- Храбрецы! - подытожил Гюнтер. - Будто и не скакали от несчастного поросенка в обгаженных портках!
- Но это вам не поросенок, - поддержал капитана Мирослав. - Будете убегать от это твари, от вас останется разве что это... Давай, друже Гавел!
Чех молча вывернул свой мешок. На булыжники посыпались кости. Искорженные жуткими зубами, растрощенные в поисках костного мозга, разломанные жадными лапами...
- Это все, что останется от вас после бегства! Когда-то эти славные кости принадлежали Карлу Рогоносцу из Аугсбурга, слышали о таком? Кто не слышал, и ладно. Храбрый был доппельзольднер...
На самом деле, “Карл Рогоносец” был сооружен Мирославом и Хуго. Чернокнижник и бывший студент не побрезговали порыться в мусорной яме, которая располагалась в миле от замка. Часть костей свиньи, часть от коровы... Но знать об этом наемникам было ни к чему. Иначе весь воспитательный эффект пошел бы насмарку.
- Господь защитник мой, - простонал отец Лукас, хватаясь за голову. - Что я позволяю творить в своем монастыре...
Краем глаза Вобл покосился на Йожина. Невозмутимый Трансильванец сделал вид, что не заметил мига слабости...
- Карл убегал! - воздел палец к небу Гюнтер. - А вот наш сержант...
Палец капитана ткнулся в сторону Гавела. Чех выпятил грудь и вообще стал орел орлом, - а вот наш сержант не побежал! Потому что знал, чем такую пакость можно прибить!
- Троих закурощали, - не стал скромничать сержант. - Не один, конечно, с Адамом, лейтенантом нашим. Пару недель назад, в Дракенвальде.
- Брешешь! - рыкнул из строя Медведь, высоченный, огненно-рыжий ирландец.
В принципе, сержант, действительно, несколько приукрашивал, а точнее, врал. Но Йожин вчера пообещал богобоязненному чеху отпущение не только греха вранья, но и гнева. А Гюнтер попросил наплести ради общего дела.
Сержант молча с коротким замахом влепил крюк в челюсть ирландца. Тот, так же беззвучно осел на камни.
- С преогромными усилиями Матвей Фаддеевич смог сломить силу предрассудков Петра Иннокентьича. Увы, челюсть последнего такоже преломилась. - процитировал какого-то московитского мудреца Мирослав. Прозвучало убедительно, хотя никто и не понял и слова.
- Тьфу на вас, басурмане неученые, - выругался сержант и повторил сказанное на немецком.
Наемники заржали - очень уж к месту вышло.
Медведь, тем временем, кое-как поднялся. На ногах ирландце стоял нетвердо, в глазах плескалась муть, но челюсть выглядела целой.
Лукас отлепился от окна, обернулся к Йожину:
- Чего нам ждать завтра?
Йожин неопределенно пожал плечами:
- Обычная муштра, ну может с некоторыми добавлениями.
- Обычная? - хмыкнул Вобл. - И у твоего ручного колдуна больше нет никаких странных просьб?
- Есть.
- И...?
- Мой ручной колдун разнюхал о пражском подарке. Просит для учебы. Наглядно, мол, до усрачки. Правда, я их с капитаном сразу предупредил, что Совет откажет.
- Совет согласен. Надеюсь, безымянный кусок глины раздавит кого-нибудь из этих ублюдков.
*История о том, как бравый Отакар бегал в меховых труселях, если кто забыл - здесь
