Вторая
Чердак был тем же. Пыль была той же. Даже мышка снова в гости пришла. Гюрги положил на выступ пола кусочек сыру, отвернулся, дабы не смущать вниманием зверька. Литвин любил мышей и кошек. Как-то так сложилось. Еще, конечно, он любил женщин, как и положено поэту и солдату. Но эта любовь - она по умолчанию, и стоит ли тревожить тени прошлого?.. Особенно те, из-за которых, в свое время, и прилипло нелепое прозвище, вызвавшее столько смеха у Эда.
Смешная история получилась, что можно сказать!
В этот раз, Гюрги подготовился тщательнее - наковырял кинжалом несколько дырок в стене. Таких, чтобы видеть перекресток. За ним он и наблюдал, нетерпеливо поглядывая на Луну. Время подходило.
То, что никакими эффектами появление драгун не сопровождается, литвин понял еще прошлой ночью. Но чтобы так буднично... Хлоп, и появились, будто из воздуха вышли.
- Давайте, сучьи дети, что ж вы так медленно, - тихо-тихо, чтоб даже мыши не услышали, Гюрги подгонял неторопливых северян. Те же, как и вчера, проехали мимо него, не удостоив даже презрительного плевка.
Литвин оскалился в лютой ярости, укусил себя за кулак, чтоб не разразиться руганью.
Выдохнул, попытался успокоится. Выходило не очень.
Наконец, шведы отъехали на приличное расстояние. Гюрги слетел по лестнице (как же она отчаянно скрипела под немалым весом липка!). Кинулся к дороге.
Труд второй половины дня и всего вечера был безнадежно испорчен. И оказался совершенно бесполезен. Гюрги и сам бы не сказал, что его разозлило сильнее.
Покопавшись в грязи, на которой кое-где сохранились остатки хитрых символов, увидав которые, многие бы маститые алхимики и маги уважительно покивали бы седыми головами, Гюрги вытащил длинную веревку, украшенную многочисленными узлами. ВОзможно, тоже хитрых форм, но это скрывала грязь. Тщательно обтерев вервие, Гюрги критично осмотрел каждый узел, чуть ли не носом тыкаясь. Затем, раздосадовано швырнул ее под ноги, запрыгал на ней, словно желая вмять несработавший инструмент поглужбе.
Раздался привычный уже вопль ужаса.
Литвин остановил свою бессмысленную скачку, наклонился. Небрежно сунул веревку в карман - оба конца повисли до земли.
И двинул к кабаку, подволакивая ноги. Им полностью владело бешенство на свое бессилие.
Концы веревки, что тянулись за ним, рисовали причудливые следы - будто две очень тощие змеи ползли за понурым человеком.
Сели все там же, в излюбленном углу. Денег оставалось в обрез, но силезец угощал. Он, как оказалось, весьма благоразумно, взял у живого еще Мессе на сохранение казну. Останки студента лежали в церкви, и не возражали по поводу траты его четырех дукатов и россыпи талеров.
Так удачно сложилось не у всех - многие солдаты проелись до последнего геллера, пфеннига и мараведи. Что в ближайшее же время грозило вылиться в разбой, грабежи и прочие праздники. Кабатчик, чуя беду, цены больше не задирал, наливал по чуть-чуть в долг, и на всякий случай, попрятал всех своих баб посипатичнее, оставив лишь пару безобразнейших стряпух, да одну разносщицу, до полного безобразия пышную телом. Гюрги, по крайней мере, столько бы не выпил.
Но большинству солдат, собравшихся в кабаке, было не до баб. Страх перерос в гнев. И требовал решительных действий, драки, стрельбы и поножовщины. Судя по воинственным заявлениям и потрясанию кулаками, посмертное существование шведов должно было этой же ночью и кончится.
Определенный скептицизм по данному поводу, испытывали разве что Гюрги с рейтаром. Первый - ибо знал куда больше, чем положено христианину, второй же, потому что безрезультатно испытал оружие на потустороннем враге. Хотя дырки в стене получились на славу, этого не отнять.
- И залпом по ним! А потом в шпаги! - подвел итог военного совета здоровенный, рыжебородый мушкетер. Судя по говору, то ли ирландец, то ли шотландец. Гюрги в тех островных туземцах разбирался не особо.
- Я стрелял, многие видели! - подал вдруг голос Эд, и махнул в сторону пулевых отметин. - И без толку! Гребанный швед только проухмылялся как помойное ведро!
Ирландце-шотландец повернул свое островное хайло:
- Ты, судя по всему, богемец? Это же про вас говорят, что вы к бабе втроем ходите? Один бабу держит, второй направляет...
Договорить мушкетер не успел. Мимо головы пролетела кружка, раскололась о стену. Брызнули осколки. Одним ирландц полоснуло по щеке.
- В лоб давно не получал? - миролюбиво поинтересовался рейтар, глядя поверх двух пистолетных стволов. - Обеспечу враз.
Гюрги, мысленно ругаясь на чем свет стоит, потянул из кобур своих коротышей, пытаясь вспомнить, в каком пуля, а в каком картечь...
- Господа, вы идиоты?Тут нас, простите, харчит какая-то нечисть, а вы, как малые дети, меряетесь длиной пиписек? - спросил вдруг еще один гость, из дворян. Весьма объемный телом, высокий, в меховой, черно-белой шапке. - Остановитесь!
Сидящие рядом с ним наемники, не расставшиеся с доспехами из вареной кожи даже за столом, синхронно насупились.
- Иди к черту, богемец, - махнул рукой мушкетер и отвернулся.
- Сам дурак, - кивнул силезец и спрятал оружие.
Гюрги выдохнул, чувствуя, как по спине катится струйка холодного пота. Он никогда не любил кабацкие драки, где так легко получить свиноколом под ребро ни за понюх табаку...
Драгуны появились в полночь, как заведено. Ни малейших изменений, как было изначально, так до скончания лет и пребудет...
Гюрги раскрыл коробочку, что лежала перед ним на небольшой полке, прибитой у окна. Затаив дыхание, вынул оттуда закопченное стеклышко в хитрой оправе - медная проволочка обвивалась по краям стекла, свиваясь с двух сторон в изящные, определенно нечеловеческие рукояточки. Литвин прижал их пальцами, поднял к лицу, направив на процессию.
Предчувствие его не обмануло. Мертвецы, умершие очень нехорошими смертями. У кого перерезано горло, у кого расколот затылок, у кого потеки блевотины на подбородке и груди.
Наемник мысленно ругнулся, упрятал хитрое стекло обратно в футляр, переложил его в заплечный мешок, затянул горловину.
Шведы, тем временем, проехали засадный дом, за ним еще пару...
Гюрги вжал в плечо приклад аркебузы, приготовился. В стволе была плотно забита “злая пуля”. Когда-то этих пуль была добрая дюжина. Но пополнить запас не было никакой возможности. Тяжело с иконами посреди германских княжеств... А на другие тропы его все никак не заносило.
А вот драгуны поравнялись с четвертым домом. Гюрги затаил дыхание, ловя мушкой шведскую спину в красном сукне. Еще немного...
Будто чертики из коробочки, из-за заборов резко поднялись стрелки. С левой стороны дороги - солдаты под предводительством рыжего мушкетера, с правой - бойцы барона Пандура. Сдвоенный залп, затем разрозненные хлопки выстрелов...
Дорогу дымом затянуло мгновенно. Гюрги, который так и не выстрелил, терпеливо ждал. В удаче ирландца и барона, изгнанного из собственного замка, он не верил. Но проверить не мешало. Мало ли...
Из клубов дыма, что повисли меж домами послышались пистолетные выстрелы, перемежаемые хеканьем, что издаетя при ловком сабельном ударе, и криками ужаса.
Литвин сокрушенно оскалился и покачал головой. Чего и следовало ожидать...
Налетели порывы ветра, начали растягивать седую завесу...
Спешившиеся драгуны неторопливо шли вперед. Их, по прежнему, оставалось семеро. А вот нападавших стало куда меньше, чем парою минут назад.
Наконец-то, Гюрги увидел воочию, как происходил процесс “потеряния”. Один из шведов, вроде бы совсем не торопясь, подшагнул к барону Пандуру, потерявшему свою знаменитую шапку, ткнул пальцем в спину...
И ни молний, ни зеленых облаков, ни даже самых простецких вспышек... Был человек, стало некое подобие...
Гюрги вдохнул, выдохнул... Толчок был почти не ощутим. Пуля со стеклянным звоном влетела врагу под лопатку. Швед только и успел, как начать поворачиваться в сторону стрелка. Мелькнула обблеванное лицо
Будто бомба рванула. Драгун, ставший мишенью взорвался. Разлетелся на тысячи осколков, медленно оседающих на землю.
Оставшиеся драгуны тут же забыли о существовании прежних врагов. Жалкие остатки атакующих ретировались, спеша воспользоваться шансом уцелеть. Хотя бы сегодня.
Один из шведов, судя по офицерской перевязи, главный, внимательно посмотрел на Гюрги. И литвин понял, всей кожей ощутил, что его видят. Несмотря на темноту, несмотря на то, что весь дым от выстрела остался под крышей, не высунувшись из окошка и малым клочком.
Гюрги бросил аркебузу, попятился. Шведы слаженно шагнули к нему. Ускоряясь с каждым движением.
Как он оказался на земле, литвин не понял. Может по лестнице скатился, а может и перепуганным котом сиганул с чердака. Разбираться времени не было. Совсем рядом слышались неторопливые, но уверенные шаги...
Ноги понесли сами. Через заборы, вскопанные грядки, какой-то луг...
Где-то в темноте, за кустами, раздались голоса. Люди. Живые, никоим образом не встревоженные. Треплются меж собой...
Литвин грустно улыбнулся. Похоже, кто-то свернул не туда. Ну, сейчас новичкам будет потеха - драка с мертвецами.
Но ни криков, ни, тем более, стрельбы, слышно не было. Нет, где-то в селе, конечно, грохотала огневая потеха, но возле пруда тишь, да гладь. И копыта по траве шуршат.
По тропинке, что огибала пруд, медленно проехал небольшой отряд из шести всадников. от же совпадение-то! Конечно же, никто из них не был похож ни на мертвеца, ни на шведа.
- Осторожно, в селе беда... - просипел Гюрги, даже не надеясь, что его услышат. Сил, чтобы попытаться выбраться на берег, уже не осталось. Холод выпил все. Однако, разобрали замерзшее кваканье. Развернулись резко, уже с оружием в руках. Луна охотно подсветила лица, дав несчастному литвину рассмотреть новоприбывших. Мордатый монах, прочие же - солдаты. Эскорт? Один седоусый ветеран, двое средних лет, двое - юнцы, и двадцати нет отроду.
- Что за беда? - один из “среднегодовых” спрыгнул с коня, подошел поближе. Обе руки лежали на пистолетах. Лица под шляпой было особо не разглядеть, но что-то в нем показалось знакомым...
- Совсем беда, - выдохнул Гюрги, - нечисть...
- О, как! - с нескрываемым воодушевлением произнес монах. - Нечисть, значит.
- Белая госпожа, - с презрением бросил ветеран, глядя на стоящего по горло в воде наемника, - допился.
- Нет, друг мой Мартин, - повернулся к скептику монах, - я бы все же уточнил, что за нечисть такая, от которой можно спрятаться в стоячей воде.
- Побрезговали, - сплюнул ветеран.
- Помоги выбраться, расскажу...
- Да помогите же человеку, утонет же! - произнес один из юнцов. Который, судя по голосу, оказался девушкой.
Но Гюрги удивляться не мог, да и не хотел. К нему добрел спешившийся первым пистольеро, накинул под мышки веревку...
Выдернули, протащив немного под водой. Но отфыркался. А когда помогли содрать мокрую одежду, да швырнули кусок полотнища вытереться, Гюрги вообще стало не до загадок - дайте лишнюю минуту райскую благодать ощутить.
- Водку будешь, Юрай? - спросил пистольеро, присев рядом и сняв шляпу.
Литвину будто под хвост смолы плеснули из адского котла. Он взлетел на ноги, выдернул из сапога кинжал - единственное оружие, оставшееся в досягаемости.
- Ты?!
Швальбе вытащил из вьюка яблоко, вгрызся. В первые секунды, у него мелькнула мысль огреть найденыша по загривку прикладом. Затем, когда, позабыв про окружающих, Мирослав с недоутопцем, зашипели как коты перед дракой, желание усилилось. Но, с одной стороны, Гюнтер верил в боевого товарища, подозревая, что тот и десяток таких полутрупов на завтрак съест, не поморщившись. С другой же, хоть чернокнижник с водяным друг друга и поливали отборным матом на нескольких языках, схватываться насмерть, они не спешили.
- Гюнтер, - коснулась плеча Кристина, - может, ну их? Смотрю, до утра ругаться будут.
- Не будут, - гнусно ухмыльнулся капитан и подал коня вперед.
“Утопец” от толчка свалился на задницу, Мирослав отшагнул..
- Хватит, - скомандовал Швальбе.
- Что за нечисть? - воспользовавшись паузой, коршуном кинулся Йожин.
Спасенный почесал затылок, а затем начал выдавать такую вязь хитрых слов, что недоумевающе почесался Гюнтер.
Однако, похоже что, и монах, и Мартин с Мирославом спасенного отлично понимали. Да и Мортенс вон, рожу суровую корчит! Швальеб надоело ощущать себя зрителем. Он деликатно покашлял в кулак, прикидывая, не стрельнуть ли в воздух. А то ведь в селе стреляют, явно что-то празднуя...
- Они все убиты где-то здесь, - верно поняв намек, перешел на человеческий язык найденыш, не забывавший злобно коситься на Мирослава. - Убиты явно предательски. Один, которого я застерлил, определенно отравлен.
- Что ж, - задумчиво повернулся Йожин к Мартину, - картина ясная. Практически классическая я бы сказал.
- Вульгарис! - вспомнил умное слово Швальбе. Тут же получил ощутимый удар локтем в бок. Кристина не дремала.
- Потравили в кабаке, кто сразу не умер, того добили. По-крестьянки грубо и вульгарно, как господин капитан верно подметил! - выпалил Хуго, глядя при этом на Кристину.
Господин капитан сделал вид, что не понял насмешки и гордо выпятил грудь, прикидывая, что жалованье мерзкому студенту, можно и урезать. Он-то, человек хоть и полезный, однако...
- Как-то так, - степенно кивнул Йожин. - Потравили, добили косоруко и мучительски, закопали без успокоения.
- А то и свиньям скормили, - поддержал Мартин. - Дюжина голодных свиней сожрет труп за полчаса и попросит следующего. Йож, помнишь Лондон?
- Помню, - с горьким вздохом монах, перекрестясь. - И барона Брика помню прекрасно, чтоб ему масло было потеплее!
- Что делать будем? - уточнил Швальбе, выбросив на всякий случай, недоеденное яблоко - как-то перехотелось резко.
- Ну, особых изысков тут не придумать, - пожал плечами монах, - так понимаю, шведы-полуночники свою дань взяли, соответственно, бояться нечего. Утром найдем кости, похороним по протестантскому обычаю, да и все дела.
- В кабак? - хрипло каркнул найденыш, натягивая отжатые штаны.
- Все дороги ведут в Рим, - кротко улыбнулся отец Йожин. - Но по пути обязательно будет таверна. А то и не одна.
- Борделя тут не найдем! - скрипуче засмеялся Мартин.
Выбравшись на дорогу, компания остановилась. Царила тишина, но все помнили, какой враг может скрываться совсем близко.
Но до кабака они добрались, никого не встретив. Лишь следы свидетельствовали о том, что совсем недавно тут кипела жаркая сеча.
Распахнутые двери казались воротами в ад…
Гюрги перезарядил стволы лупар серебряной картечью, выданной Мирославом. Московит кривился, но отсыпал щедро.
- Будто мертвое все вокруг… - прошептал Мортенс, затравленно озираясь.
- Я слышу стук испуганных сердец, - с ухмылкой ответил Мартин, вытаскивая кригмессер из ножен. – Друзья нашего нового товарища явно забрали не всех.
- Помолимся же, о, братья! – промолвил Йожин и вытащил из-под рясы здоровенный мясницкий нож.
Крыльцо скрипнуло под увесистым монахом. Тут же внутри грохнул выстрел. Пуля отколола горсть щепок от столба, удерживающего навес.
- Зуб даю, что пулю светил Папа Римский! – сказал Гюрги и заорал:
- Силезец, мать твою, пустая башка! Это я, Дубовый! С друзьями! Гюрги это! Эд, тварь ты вагинокапитусная!
Прооравшись, литвин сунулся в кабак. Никто в него не стрелял. Гюрги прошел внутрь, за ним Мирослав, потом Швальбе с Кристиной.
Йожин с Мартином до поры остались на крыльце. Мортенс же и вовсе остался у лошадей, здраво рассудив, что толку от него не будет. Да и вообще, за звремяи надо присмотреть…
Внутри царил все тот же разгром. Стены были испятнаны следами пуль. Пол был завален сломанной мебелью и битой посудой. Жертвы шведов тоже имелись – добрая дюжина мумий, люди в которых узнавались с огромным трудом. Похоже, что драгуны загнали живых в угол, истребив скученную толпу…
При виде знакомого лица, из-за стойки выбрался рейтар. Поседевший окончательно.
- Гюрги…
- Ну хоть ты живой… - чуть слышно промолвил литвин.
- Они пришли, и забрали всех, кто пошел на дорогу… - прошептал рейтар, глядя на Мирослава.
Колдун склонился над телами погибших, что-то рассматривал…
- А потом?
- А потом они забрали того толстяка.
- Владельца таверны? – Йожин подошел неслышно, будто здоровенный кот.
Эд молча кивнул.
- И шведы растаяли?
- Будто снег…
Монах повернулся к товарищам, с совершенно неуместной вроде бы, ухмылкой:
- Что ж, судари мои, как я и говорил, все не так уж и плохо. Правосудие само-собой случилось. И без нашего чуткого вмешательства.
- Уверен? – спросил Мирослав. Московит вертел в руках какой-то амулет, явно снятый с трупа.
- Утром проверим, - беспечно отмахнулся Йожин. – Но я уверен почти полностью.
- Проверим, - кивнул Гюрги, - а то, господа, вы не поверите, как меня эта Ростока затрахала…
- Я здесь всего три часа, но прекрасно тебя понимаю, - кивнул Швальбе, косясь на мумии – самому бы проверить, не найдется ли чего полезного у покойников. А то ведь Мирослав все карманы проверит.
Компания рассталась на рассвете. У перекрестка.
Гюрги с Мирославом немного помолчали, глядя друг на друга.
Московит заговорил первым:
- Может, передумаешь?
- Я еще не все сделал, что обещал в Клине. Да и сам понимаешь, где ты, там меня нет.
- Юрай, Юрай… - вздохнул Мирослав. – Что ж, удачи тебе, скоморох.
- И тебе счастливой дороги, заклятый друг…