red_atomic_tank в "Ландскнехты" 25Кристина сильно изменилась за минувшее время. Как ни крути, прожитые годы еще никого не омолодили, а двадцать лет есть двадцать лет. Примерно, конечно, поскольку свой точный возраст Кристина и сама не знала. Девичья мягкость лица исчезла окончательно, черты заострились, от чего нос казался длиннее, а глаза чуть запавшими.
Стричься она стала еще короче - теперь длины волос не хватало даже на средненькую косу, а простецы, завидев такое непотребство, плевались, крестились и делали всяческие знаки, отгоняя дьявола. Поскольку каждый честный христианин знает, что женщина в штанах, при пистолетах и по-мужски стриженная есть самая натуральная ведьма. Это безмерно веселило всю роту, а учитывая, что в одиночку Кристина не путешествовала, каждый "рабочий" выезд приносил немало потехи. Впрочем, у такого образа имелась и существенная выгода - немного сажи на лицо, чуть ссутулиться, подбавить в голос хрипотцы, и Кристина легко сходила за субтильного городского юношу - изнуренного науками студиоза или подмастерья.
Но сейчас маскировка не требовалась - женщина билась с Мартином на деревянных тренировочных ножах. Точнее деревяшки были у нее, поскольку в руке наставника сверкал длинным змеиным жалом настоящий кинжал с гардой в виде креста и распятого Иисуса. Оружие явно многое повидало в своей жизни, так что сын Божий имел весьма плачевный вид, будучи бит и поцарапан.
Мартин же почти не изменился со дня достопамятной встречи с нахцерером, разве что усы у старого бойца стали еще длиннее и острее, а осанка еще прямее. Левую руку - увечную и бесполезную - он заложил за спину, а правую вытянул далеко вперед, держа кинжал, как рапиру, высоко вывесив и постоянно угрожая уколом сверху. Кристина кружила вокруг мастера, в постоянном движении, словно танцуя на сильных ногах, как на пружинах. Оба ее деревянных ножа плели сложную сеть выпадов и непрерывно мелькали в вертикальной плоскости, словно ученица вращала сразу два ворота. Женщина то складывалась пополам, пытаясь пройти по нижнему уровню, то делала быстрый рывок, стараясь обойти Мартина сбоку.
Йожин, который изначально собирался прервать бой, заинтересованно остановился, укрывшись в тени. Отец-экзекутор не зря носил два прозвища, причем под вторым - Расчленитель - был известен вампирской нечисти от Днепра до испанских земель. Хороший ножевой бой Трансильванец любил и по достоинству оценить мог.
Мартин почти не двигался, лишь переступал с ноги на ногу, работая от локтя и кисти, но как-то так получалось, что все атаки Кристины вязли в его защите, а чаще всего просто обрывались прямой контратакой, когда оказывалось, что еще вершок - и валькирия сама напорется на острый клинок, заостренный "на четыре грани", как гравировальная игла.
- Хватит, - скомандовал старый боец, отступая на шаг и разрывая дистанцию.
Кристина исполнила указание, тяжело дыша и продолжая быстро "перекатываться" с ноги на ногу, сохраняя затухающий ритм движений. Тренировочные ножи она опустила крест-накрест на уровень живота.
- Хорошо, очень хорошо, - заметил Мартин, подбрасывая и ловя кинжал за острие, левую руку он все так же держал за спиной. Йожин видел плотную кожаную перчатку, закрывавшую изувеченную конечность, и поморщился, вспоминая недавнюю сцену в зале с бассейном и лампами. Удивительный боец, мастер клинка и вообще любого "белого" оружия... Который никогда не выйдет под луну и даже толком свое мастерство передать не сможет, поскольку обычные люди не в состоянии двигаться с такой быстротой и точностью.
- Но слишком много движений, - строго указал Мартин, еще раз подкидывая кинжал. Каким-то непостижимым образом он поймал весьма тяжелый клинок острием на раскрытую ладонь, даже не оцарапавшись, и оставил так балансировать, подобно фокуснику.
- Много? - не поняла ученица.
- Да, слишком.
- Но ты же сам учил...
- Я учил тебя правильному движению, а не лишнему движению, - еще более строго поправил Мартин. - Когда ты сходишься с врагом сталь-в-сталь, это правильно и необходимо. Но ты продолжаешь "танцевать" и когда дистанция разорвана. Это лишнее. Каждое бесполезное усилие отнимает у тебя крупицу драгоценных сил. Когда ты за пределами круга, сберегай силы!
- Я не устала! - Кристине было далеко до покорности обычных учеников. Кроме того Мартин поощрял спор и вопросы, считая, что понять - значит наполовину овладеть мастерством.
- Сейчас - да, - голос мастера заледенел, как земля под холодным зимним ветром. - Но однажды оказывается, что тебе приходится драться уставшим, после тяжелого боя, или, будучи раненым, теряя кровь, или ... ты просто постарел. И на весах жизни и смерти те самые растраченные впустую крупицы силы ложатся на ту чашу, где для тебя начертано "Mortem"!
- Но так я теряю ритм, - попробовала защититься Кристина.
- Учись менять его, легко и естественно, - усмехнулся старый боец, все так же балансируя кинжалом на ладони. - Танцуй и бери пример с танцоров. Смотри на кошек и учись у них. Ритм не должен заканчиваться, но должен смягчаться.
Он присел, шагнул влево и сразу же вправо, пробежал вперед "змейкой", замер, чуть раскачиваясь, как готовая к броску змея, отпрыгнул назад и повторил все те же действия в обратном порядке, с идеальной точностью и раза в два быстрее. Кристина выдохнула - восхищенно и с ноткой зависти.
- Это трудно - делать только то, что необходимо в каждый новый момент. Но если научишься - умрешь в собственной постели, - Мартин мгновение подумал и уточнил. - Ну или позже других.
Порыв дружелюбного ветерка скользнул по каменным плитам, смахнув пару упавших листков, овеял прохладой разогревшихся поединщиков.
- А la posición! - приказал учитель, делая кистью вращательное движение. Кинжал перевернулся в воздухе, будто сам собой, без всякой опоры, и замер, как влитой, перехваченный за рукоять сильными пальцами бойца.
Кристина пригнулась и пошла вокруг Мартина легким танцующим шагом, держа орудия низко, все так же скрестив. На сей раз учитель тоже присел, держа спину идеально ровно, выставив кинжал вперед, локтем к животу, ногтями вверх. Колебалась только кисть, как будто привязанная невидимой нитью к солнечному сплетению валькирии.
Они сошлись разом, сталь ударила о дерево с глухим стуком, даже Йожин не понял в точности, что и как произошло. Похоже, Кристина попытала счастья в совсем ближней схватке, рассчитывая на преимущество в обоерукости. А Мартин, вместо того, чтобы пытаться отступить, сохраняя дистанцию и преимущество - ответил тем же, то есть встречным шагом, столкнувшись грудь-в-грудь и ударив соперницу локтем снизу вверх по лицу.
Они снова разошлись, по рассеченной губе валькирии скользнула алая капля. Кристина досадливо мотнула головой.
- Отдавать предплечье слабой руки в размен - глупость, - наставительно заметил Мартин, и Йожин досадливо подумал, что встречная комбинация была еще сложнее, чем ему показалось со стороны. - Это хорошо выглядит в фехтовальном зале, а еще может сгодиться, когда тебе уже нечего терять и приходится ставить все на один решительный удар. Но в остальных случаях только вредит. Это больно, а боль сбивает внимание. Это потеря крови, поэтому если сразу вслед за жертвой руки не следует решающий удар, ты уже мертва.
Еще одно столкновение и стремительный обмен выпадами. Сталь глухо ударилась о дерево...
- Лучше, существенно лучше, - скупо одобрил Мартин. - Пожалуй, на сегодня хватит.
Покрасневшая Кристина, все-таки сбившая дыхание, отступила на пару шагов и склонилась в вежливом поклоне. В это же мгновение Мартин, не меняясь в лице, без единого лишнего движения и звука, метнул ей прямо в голову свой кинжал. Йожин даже вздрогнуть не успел. Валькирия заученным жестом вскинула скрещенные ножи вперед и сразу в сторону, как будто уводя острие рапиры в сторону. Один из деревянных клинков расщепился вдоль, до самой рукояти, обмотанной кожаным ремешком. Кинжал с Христом застрял в дереве, словно топор в колоде.
Кристина отступила еще на шаг, с непониманием и опаской глядя на Мартина. Тот же пригладил острый нафабренный ус и неожиданно усмехнулся, вполне доброжелательно.
- Владей, - коротко сказал он, выводя из-за спины левую руку и встряхивая ей для разгона кровообращения. - И помни, смерть это гость, который всегда приходит не званным.
Кристина, не выпуская, впрочем, наставника из виду, расшатала и вытащила кинжал, взвесила на ладони, проверяя баланс и вес. Неуверенно улыбнулась, вопросительно глядя на Мартина.
- Владей, - повторил тот. - Это хороший клинок.
Кристина взмахнула клинком, лицо ее светлело с каждым движением. Кинжал с его необычной гардой казался парадной поделкой, пригодной скорее для показного ношения на всяких балах и приемах. Но оказался удивительно удобным, лежа в ладони, как будто под нее и был выкован.
- Тридцать лет назад довелось мне как-то встретиться с одним английским пуританином, - вспомнил Мартин. - Кажется, его звали ... Кейн. Да, Соломон Кейн. Он был сумасшедшим, как лютеранский проповедник, но жестким, как сапог рейтара. И шпагой владеть умел, этого не отнять. Так получилось, что сначала мы с ним немного позвенели железом, решая, чья вера правильнее... а потом пришлось стать уже спиной к спине и отбиваться вместе против нечестивцев. Я тогда отвел от него копье, а он после боя подарил мне свой кинжал. Больше мы не встречались. Интересно, что с ним сталось... Кто знает. Но помни...
Голос Мартина вновь посуровел.
- Теперь я стану спрашивать с тебя куда больше. Ступай.
Кристина молча кивнула, прижимая подарок к груди, отступила на два шага и только затем развернулась, уходя.
- Ты что-то хотел? - спросил Мартин, не оборачиваясь, когда мастер и святой отец остались на площадке наедине.
- Да, - отозвался Йожин. - Ты мне будешь нужен, ближе к вечеру. Рим скоро пришлет аудиторов, надо будет учесть еще раз тренировочные снаряды, составить ведомость на обновление инвентаря. Кожа там, шерсть для набивки и все такое. И написать красивое объяснение, почему ты не учишь наших наемников фехтовальному искусству.
- Потому что оно им не нужно, в большинстве, - сумрачно ответил Мартин. - Я готов учить тех, кто приходит за наукой, но не собираюсь ходить, как нищий коробейник, и предлагать свой товар кому ни попадя. Кристина, чернокнижник, еще несколько - их я наставляю. Остальным нужен не фехтмейстер, а палка профоса.
- И еще... - не стал спорить Йожин. - Каталонца больше нет.
Мартин вздохнул, плечи его опустились и даже усы, казалось, обвисли, потеряв идеальную остроту и удальство.
- Париж? - глухо спросил он. - Бруно?
- Да.
- Проклятый город, воистину проклятый Богом и людьми, - еще глуше пробормотал Мартин.
- Мы не знаем, что там случилось, - сказал Йожин. - Пока не знаем.
- А что там знать, - печально вымолвил Мартин. - Говорил я Фаусти, не суйся в катакомбы... Но он как обычно не послушал. Сколько теперь?
- С тобой - тринадцать.
- Значит, двенадцать, - еще печальнее отозвался седой мастер, покачивая искалеченной рукой, скрюченной, как куриная лапа. Сшить разорванные когтями нахцерера сухожилия так и не вышло, поэтому левой рукой Мартин не мог даже удержать ложку . - Я не в счет.
- Ты не прав, - сказал Йожин и умолк, не представляя. что еще сказать.
- Я приду к закату, - отозвался Мартин, отступая на шаг, показав, что говорить больше не о чем. Он подошел к краю площадки и замер, глядя на солнце. Йожин пожал плечами и двинулся дальше, к башне Лукаса.
_______________________________________
Стричься она стала еще короче - теперь длины волос не хватало даже на средненькую косу, а простецы, завидев такое непотребство, плевались, крестились и делали всяческие знаки, отгоняя дьявола. Поскольку каждый честный христианин знает, что женщина в штанах, при пистолетах и по-мужски стриженная есть самая натуральная ведьма. Это безмерно веселило всю роту, а учитывая, что в одиночку Кристина не путешествовала, каждый "рабочий" выезд приносил немало потехи. Впрочем, у такого образа имелась и существенная выгода - немного сажи на лицо, чуть ссутулиться, подбавить в голос хрипотцы, и Кристина легко сходила за субтильного городского юношу - изнуренного науками студиоза или подмастерья.
Но сейчас маскировка не требовалась - женщина билась с Мартином на деревянных тренировочных ножах. Точнее деревяшки были у нее, поскольку в руке наставника сверкал длинным змеиным жалом настоящий кинжал с гардой в виде креста и распятого Иисуса. Оружие явно многое повидало в своей жизни, так что сын Божий имел весьма плачевный вид, будучи бит и поцарапан.
Мартин же почти не изменился со дня достопамятной встречи с нахцерером, разве что усы у старого бойца стали еще длиннее и острее, а осанка еще прямее. Левую руку - увечную и бесполезную - он заложил за спину, а правую вытянул далеко вперед, держа кинжал, как рапиру, высоко вывесив и постоянно угрожая уколом сверху. Кристина кружила вокруг мастера, в постоянном движении, словно танцуя на сильных ногах, как на пружинах. Оба ее деревянных ножа плели сложную сеть выпадов и непрерывно мелькали в вертикальной плоскости, словно ученица вращала сразу два ворота. Женщина то складывалась пополам, пытаясь пройти по нижнему уровню, то делала быстрый рывок, стараясь обойти Мартина сбоку.
Йожин, который изначально собирался прервать бой, заинтересованно остановился, укрывшись в тени. Отец-экзекутор не зря носил два прозвища, причем под вторым - Расчленитель - был известен вампирской нечисти от Днепра до испанских земель. Хороший ножевой бой Трансильванец любил и по достоинству оценить мог.
Мартин почти не двигался, лишь переступал с ноги на ногу, работая от локтя и кисти, но как-то так получалось, что все атаки Кристины вязли в его защите, а чаще всего просто обрывались прямой контратакой, когда оказывалось, что еще вершок - и валькирия сама напорется на острый клинок, заостренный "на четыре грани", как гравировальная игла.
- Хватит, - скомандовал старый боец, отступая на шаг и разрывая дистанцию.
Кристина исполнила указание, тяжело дыша и продолжая быстро "перекатываться" с ноги на ногу, сохраняя затухающий ритм движений. Тренировочные ножи она опустила крест-накрест на уровень живота.
- Хорошо, очень хорошо, - заметил Мартин, подбрасывая и ловя кинжал за острие, левую руку он все так же держал за спиной. Йожин видел плотную кожаную перчатку, закрывавшую изувеченную конечность, и поморщился, вспоминая недавнюю сцену в зале с бассейном и лампами. Удивительный боец, мастер клинка и вообще любого "белого" оружия... Который никогда не выйдет под луну и даже толком свое мастерство передать не сможет, поскольку обычные люди не в состоянии двигаться с такой быстротой и точностью.
- Но слишком много движений, - строго указал Мартин, еще раз подкидывая кинжал. Каким-то непостижимым образом он поймал весьма тяжелый клинок острием на раскрытую ладонь, даже не оцарапавшись, и оставил так балансировать, подобно фокуснику.
- Много? - не поняла ученица.
- Да, слишком.
- Но ты же сам учил...
- Я учил тебя правильному движению, а не лишнему движению, - еще более строго поправил Мартин. - Когда ты сходишься с врагом сталь-в-сталь, это правильно и необходимо. Но ты продолжаешь "танцевать" и когда дистанция разорвана. Это лишнее. Каждое бесполезное усилие отнимает у тебя крупицу драгоценных сил. Когда ты за пределами круга, сберегай силы!
- Я не устала! - Кристине было далеко до покорности обычных учеников. Кроме того Мартин поощрял спор и вопросы, считая, что понять - значит наполовину овладеть мастерством.
- Сейчас - да, - голос мастера заледенел, как земля под холодным зимним ветром. - Но однажды оказывается, что тебе приходится драться уставшим, после тяжелого боя, или, будучи раненым, теряя кровь, или ... ты просто постарел. И на весах жизни и смерти те самые растраченные впустую крупицы силы ложатся на ту чашу, где для тебя начертано "Mortem"!
- Но так я теряю ритм, - попробовала защититься Кристина.
- Учись менять его, легко и естественно, - усмехнулся старый боец, все так же балансируя кинжалом на ладони. - Танцуй и бери пример с танцоров. Смотри на кошек и учись у них. Ритм не должен заканчиваться, но должен смягчаться.
Он присел, шагнул влево и сразу же вправо, пробежал вперед "змейкой", замер, чуть раскачиваясь, как готовая к броску змея, отпрыгнул назад и повторил все те же действия в обратном порядке, с идеальной точностью и раза в два быстрее. Кристина выдохнула - восхищенно и с ноткой зависти.
- Это трудно - делать только то, что необходимо в каждый новый момент. Но если научишься - умрешь в собственной постели, - Мартин мгновение подумал и уточнил. - Ну или позже других.
Порыв дружелюбного ветерка скользнул по каменным плитам, смахнув пару упавших листков, овеял прохладой разогревшихся поединщиков.
- А la posición! - приказал учитель, делая кистью вращательное движение. Кинжал перевернулся в воздухе, будто сам собой, без всякой опоры, и замер, как влитой, перехваченный за рукоять сильными пальцами бойца.
Кристина пригнулась и пошла вокруг Мартина легким танцующим шагом, держа орудия низко, все так же скрестив. На сей раз учитель тоже присел, держа спину идеально ровно, выставив кинжал вперед, локтем к животу, ногтями вверх. Колебалась только кисть, как будто привязанная невидимой нитью к солнечному сплетению валькирии.
Они сошлись разом, сталь ударила о дерево с глухим стуком, даже Йожин не понял в точности, что и как произошло. Похоже, Кристина попытала счастья в совсем ближней схватке, рассчитывая на преимущество в обоерукости. А Мартин, вместо того, чтобы пытаться отступить, сохраняя дистанцию и преимущество - ответил тем же, то есть встречным шагом, столкнувшись грудь-в-грудь и ударив соперницу локтем снизу вверх по лицу.
Они снова разошлись, по рассеченной губе валькирии скользнула алая капля. Кристина досадливо мотнула головой.
- Отдавать предплечье слабой руки в размен - глупость, - наставительно заметил Мартин, и Йожин досадливо подумал, что встречная комбинация была еще сложнее, чем ему показалось со стороны. - Это хорошо выглядит в фехтовальном зале, а еще может сгодиться, когда тебе уже нечего терять и приходится ставить все на один решительный удар. Но в остальных случаях только вредит. Это больно, а боль сбивает внимание. Это потеря крови, поэтому если сразу вслед за жертвой руки не следует решающий удар, ты уже мертва.
Еще одно столкновение и стремительный обмен выпадами. Сталь глухо ударилась о дерево...
- Лучше, существенно лучше, - скупо одобрил Мартин. - Пожалуй, на сегодня хватит.
Покрасневшая Кристина, все-таки сбившая дыхание, отступила на пару шагов и склонилась в вежливом поклоне. В это же мгновение Мартин, не меняясь в лице, без единого лишнего движения и звука, метнул ей прямо в голову свой кинжал. Йожин даже вздрогнуть не успел. Валькирия заученным жестом вскинула скрещенные ножи вперед и сразу в сторону, как будто уводя острие рапиры в сторону. Один из деревянных клинков расщепился вдоль, до самой рукояти, обмотанной кожаным ремешком. Кинжал с Христом застрял в дереве, словно топор в колоде.
Кристина отступила еще на шаг, с непониманием и опаской глядя на Мартина. Тот же пригладил острый нафабренный ус и неожиданно усмехнулся, вполне доброжелательно.
- Владей, - коротко сказал он, выводя из-за спины левую руку и встряхивая ей для разгона кровообращения. - И помни, смерть это гость, который всегда приходит не званным.
Кристина, не выпуская, впрочем, наставника из виду, расшатала и вытащила кинжал, взвесила на ладони, проверяя баланс и вес. Неуверенно улыбнулась, вопросительно глядя на Мартина.
- Владей, - повторил тот. - Это хороший клинок.
Кристина взмахнула клинком, лицо ее светлело с каждым движением. Кинжал с его необычной гардой казался парадной поделкой, пригодной скорее для показного ношения на всяких балах и приемах. Но оказался удивительно удобным, лежа в ладони, как будто под нее и был выкован.
- Тридцать лет назад довелось мне как-то встретиться с одним английским пуританином, - вспомнил Мартин. - Кажется, его звали ... Кейн. Да, Соломон Кейн. Он был сумасшедшим, как лютеранский проповедник, но жестким, как сапог рейтара. И шпагой владеть умел, этого не отнять. Так получилось, что сначала мы с ним немного позвенели железом, решая, чья вера правильнее... а потом пришлось стать уже спиной к спине и отбиваться вместе против нечестивцев. Я тогда отвел от него копье, а он после боя подарил мне свой кинжал. Больше мы не встречались. Интересно, что с ним сталось... Кто знает. Но помни...
Голос Мартина вновь посуровел.
- Теперь я стану спрашивать с тебя куда больше. Ступай.
Кристина молча кивнула, прижимая подарок к груди, отступила на два шага и только затем развернулась, уходя.
- Ты что-то хотел? - спросил Мартин, не оборачиваясь, когда мастер и святой отец остались на площадке наедине.
- Да, - отозвался Йожин. - Ты мне будешь нужен, ближе к вечеру. Рим скоро пришлет аудиторов, надо будет учесть еще раз тренировочные снаряды, составить ведомость на обновление инвентаря. Кожа там, шерсть для набивки и все такое. И написать красивое объяснение, почему ты не учишь наших наемников фехтовальному искусству.
- Потому что оно им не нужно, в большинстве, - сумрачно ответил Мартин. - Я готов учить тех, кто приходит за наукой, но не собираюсь ходить, как нищий коробейник, и предлагать свой товар кому ни попадя. Кристина, чернокнижник, еще несколько - их я наставляю. Остальным нужен не фехтмейстер, а палка профоса.
- И еще... - не стал спорить Йожин. - Каталонца больше нет.
Мартин вздохнул, плечи его опустились и даже усы, казалось, обвисли, потеряв идеальную остроту и удальство.
- Париж? - глухо спросил он. - Бруно?
- Да.
- Проклятый город, воистину проклятый Богом и людьми, - еще глуше пробормотал Мартин.
- Мы не знаем, что там случилось, - сказал Йожин. - Пока не знаем.
- А что там знать, - печально вымолвил Мартин. - Говорил я Фаусти, не суйся в катакомбы... Но он как обычно не послушал. Сколько теперь?
- С тобой - тринадцать.
- Значит, двенадцать, - еще печальнее отозвался седой мастер, покачивая искалеченной рукой, скрюченной, как куриная лапа. Сшить разорванные когтями нахцерера сухожилия так и не вышло, поэтому левой рукой Мартин не мог даже удержать ложку . - Я не в счет.
- Ты не прав, - сказал Йожин и умолк, не представляя. что еще сказать.
- Я приду к закату, - отозвался Мартин, отступая на шаг, показав, что говорить больше не о чем. Он подошел к краю площадки и замер, глядя на солнце. Йожин пожал плечами и двинулся дальше, к башне Лукаса.
_______________________________________