red_atomic_tank в "Ландскнехты" 11Чудище медленно выбиралось на могильную плиту шагах в десяти от перепуганного вусмерть Гюнтера. Нахцерер оказался ... странным. Да, рожа твари устрашала и была еще гнуснее, чем на рисунке в книге Мирослава. Зубов еще побольше, а шелудивая морда принадлежала скорее хорошо выдержанному покойнику, нежели тварному созданию этого мира. И все же по первому взгляду "упыряка" скорее удивлял, чем пугал. Слишком несообразной была тварь. Очень тонкие конечности, будто лысая шкура обтягивала одни лишь голые кости без мышц, но с крупными узлами суставов. Бочкообразное, почти квадратное туловище, удивительно малое для таких длинных лап...
Но удивительнее всего была манера перемещаться. За раз нахцерер делал только одно движение, но очень быстро. Вот пошел вверх локоть передней левой конечности, поджалась жуткая лапа, опустилась, крепко утвердившись на мшистом камне. Все повторилось с правой рукой. Или лапой? Гюнтер не знал, как лучше обозвать конечность кошмарного создания, но времени задуматься над этим вопросом не было. Движения нечисти казались схожи с тем, как двигается ящерица или паук. И глаза с трудом поспевали за ломким дерганьем.
Страхолюдина целиком забралась на могилу, все той же рваной серией быстрых рывков сдвинулась на соседний камень. Казалось, демону совершенно не интересен человек на кладбище. Нахцерер присел, подобрав лапы, скрутился, словно кот у теплой печи, крутя башкой. Голова, почти лишенная шеи, разворачивалась, будто привинченная прямо к телу. А Гюнтер не мог оторваться от полуночного создания, которое словно собрали из отдельных частей нерадивые кукольники.
А затем Швальбе подумал - что это так странно постукивает при каждом движении упыря - сухо, пронзительно, не звоном железа, не мягким шуршанием плоти. И лишь теперь заметил когти. Серповидные крючья на пальцах упыря двигались, будто живя собственной жизнью, даже при неподвижных пальцах. Нахцерер посмотрел на Швальбе, и страх снова ухватился ледяной ладонью за сердце, что бешено заколотилось в ужасе... Гюнтер отступил на пару шагов, пока не уперся спиной во что-то твердое. Демон и ландскнехт замерли без движения
- Да отойди же, - прошептала Кристина, плотнее вжав приклад штуцера в плечо. - Ты там с ним в гляделки играть вздумал, что ли?..
В склепе капитана поминали куда как ругательнее, ведь Гюнтер остановился так “удачно”, что перекрыл спиной линию выстрела всем. Но ругались исключительно шепотом, поскольку одна лишь мысль о том, что кошмарная тварь услышит хоть звук, разом запирала языки.
- Вот зараза, - пробормотал Мирослав, сжимая рукоять пистолета.
Все началось как нельзя лучше, скотина выманилась еще до полного заката ... и тут ошалевший от ужаса наемник все испортил. Ну, почти испортил. Следопыт постарался выровнять дыхание и подумал, что судя по всему, Швальбе ляжет в могилу вместе с нахцерером.
Тварь, замершая было перед капитаном, чуть наклонила голову, оскалилась. Раздался странный звук - полусвист, полушипение. Нахцерер перебрал тонкими лапами с той же рваной грацией, раскололся на серию перемещений - и возник меж могил, вдвое сократив расстояние до ландскнехта. Лишенные век глазища ночной твари - белые зрачки на мутных белках - уставились прямо на Швальбе, без всякого выражения на морде. Только нижняя челюсть двигалась мелко и быстро из стороны в сторону, будто уже готовилась перетирать косточки меж акульих зубов.
Гюнтер с трудом сглотнул горький комок, вставший в горле, и схватился за рукоять кинжала, ища поддержки в надежном оружии. Капитан шагнул к врагу, выставив левое плечо вперед, увел кинжал за спину, пряча клинок от чужого взгляда - точно решил сцепиться с человеком, а не с паучелапым людоедом. Отгоняя страх, наемник завопил. Вышло так громко и внезапно, что один из солдат сидящих в склепе чуть не упал на задницу. Даже нахцерер отпрянул.
- Ты кого пугать вздумал, падаль гнилая?! - орал, буквально рычал Швальбе. - Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда, дерьмо собачье, решил ко мне лезть? Ты, засранец вонючий, мать твою, обозную шлюху! Ну иди сюда, попробуй меня трахнуть, я тебя сам трахну, ублюдок, рукоблуд хренов, будь ты проклят! Иди сюда, жлоб смердящий, дерьмо, сука, падла, иди сюда, мерзавец, негодяй, гад, иди сюда ты - говно, ЖОПА!
Тем временем, Кристина, практически выбравшая свободный ход рычага, взмолилась:
- Ну отойди же, болван!
Тлеющий фитиль рассыпал крошечные искры в дюйме от запальника.
Нахцерер в ответ на оскорбления наемника лишь пошире раскрыл пасть. Его рожа искривилась в жуткой гримасе, и Гюнтер почувствовал, как становятся ватными пальцы сжимающие кинжал. Нахцерер видом своим напоминал обезьяну, и то условно - скорее плохую пародию на обезьяну, рисованную скверным художником. Швальбе и думал о нем, как о звере, пусть хитром и опасном. Теперь же он понял, что ошибался, считая врага безмозглым - тварь улыбалась. Хитроватой, расчетливой улыбкой, нисколько не похожей на бездумный звериный оскал. И еще ландскнехт понял неким потаенным чутьем, что ужасающее создание перед ним некогда было человеком. Уже не страх, а всеохватная паника сокрушала разум Швальбе. Сейчас Гюнтер не пошевелился бы, даже начни упырь пожирать его заживо.
Искра скакнула на затравочную полку штуцера Кристины, зашипел порох...
- Падай! - во всю глотку заорал Мирослав, единственный, кто сохранил присутствие духа.
Гюнтер бросился на землю без промедления, за долю секунды до пальбы. Выстрелы слились в один сокрушительный гром. Солнце уже спряталось за деревьями, и снопы огня из стволов рванулись, как из маленьких вулканов. Божий промысел или везение тому причиной, а может и страх укрепил руки стрелков - но ни одна пуля не миновала цель. Горячий свинец подбросил тварь вверх и развернул, словно тряпичную куклу. Длиннющие лапы мотнулись безвольными щупальцами, и чудовище тяжело - слишком тяжело для своего маленького туловища - повалилось на траву. Из рваных ран потянулись струйки густой, вязкой жижи, не похожей на кровь. Не было ни стона, ни хрипа, ни предсмертных судорог.
Кристина и Мирослав быстро перезаряжали дымящиеся стволы, остальные громко молились. Пороховой дым понемногу рассеивался. Судя по запаху, кто-то обмочился, но никто в этот момент не решился бы упрекнуть этого кого-то в немужественности.
Запыжевав ствол, Кристина шагнула к деревцу, у подножья которого сгорбился Гюнтер. Ноги не держали капитана, руки тряслись. А пальцы наоборот, намертво сомкнулись на рукояти.
Мирослав перекрестился стволом пистолета и громко сказал:
- Легкие деньги. Всего по одному выстрелу - и дело сделано. Всегда бы так.
- Легкие деньги, - шепотом повторил Гюнтер, старясь разжать пальцы. - Легкие ... деньги ...
Из дохлого нахцерера уже порядком натекло. Наемник шумно вздохнул - у крови нечестивой твари запаха почти не было. Так, легкая сладковатая гнильца забытого в погребе яблока...
- От такой легкости чуть хребет не треснул, - тихо сказал Швальбе, наконец справившись с кинжалом.
- Это было смело, Капитан, - сказала Кристина, шагая меж крестов. Сказала уважительно, без тени насмешки, произнося "Капитан" с отчетливо большой буквы. Оружие валькирия держала на изготовку, подходила не спеша, по кругу, но скорее для порядка, нежели из опасения.
Снова громыхнуло, ударило по ушам - то Мирослав, не доходя нескольких шагов, снова разрядил в безжизненную тушу пистолет. Тело дернулось от удара тяжелой пули, но признаков жизни не подало.
- Убили насмерть, - не скрывая удовлетворения выдохнул следопыт и, сунув разряженный пистолет за пояс, вытащил очередной. Запасам оружия, что носил на себе Мирослав, мог бы позавидовать и нюрнбергский арсенал. Гюнтеру как-то довелось заглянуть в ту оружейную сокровищницу... Жаль, вынести ничего не получилось, а просто поглядеть на оружие - все равно, что кружку с пивом мимо носа пронести.
Кристина, решив следовать примеру более опытных, тоже пальнула, уложив пулю точно в голову лежавшего упыря.
- Чтоб вас... - выговорил наполовину оглохший Швальбе почти ровно, без запинки и зубовного лязга. - Предупреждать надо...
- А то серебро, серебро... ведь сколько раз им всем говорено, что обычный свинец ничуть не хуже. И куда дешевле, - продолжил Мирослав, присев около свежеубиенной твари. За его спиной стояли и оба солдата. Одна лишь Кристина по прежнему чуть в стороне возилась со своим штуцером. Всем было ее оружие хорошо, кроме мешкотности заряжания.
- Ну что? Все как и обещалось. Пять минут страха и куча денег. - поднял взгляд на Гюнтера Мирослав.
- Ага, - кивнул Швальбе, - можно сказать, что легкие деньги. Но! - быстро добавил капитан. - Оплата как договаривались!
- Как договаривались, - эхом повторил Мирослав, нависая над дохлятиной. Башка упыря от пули Кристины перекрутилась на короткой шее, зарылась мордой в жухлую траву. Судя по хмурому лицу, следопыта что-то беспокоило. Но что именно, похоже, он и сам не мог понять.
Гюнтер решил, что поломать голову над этой загадкой лучше в другом месте, не на заброшенном погосте. В каком-нибудь городском кабаке, к примеру. Желудок у капитана забурчал, тоскуя о хорошо прожаренном мясе... Как обычно бывает после горячего дела, тело пережгло пару-другую фунтов собственного веса и властно требовало доброй еды. И вина, а лучше водки, чтобы забыть поганое хихиканье твари, блеск хищного, нелюдского разума в белесых глазах.
Хромой Ордо подковылял к трупу, пнул его, отчего голова твари снова катнулась набок.
- Может тут еще такой есть, а? - спросил наемник у мрачного следопыта. - А то мы бы и его, за отдельную-то плату.
Рыжий, второй солдат оставшийся в ганзе, поддержал речь товарища жизнерадостным, хотя и слегка истеричным смехом. Страху свойственно отступать, алчность же вездесуща. И как ни крути, деньги действительно получились легкими - всего то по выстрелу на брата да чьи-то мокрые штаны.
- Пусть ваш дедок с ножиками ловок, а хорошее ружжо всех посильнее будет!
В ответ на бахвальство солдата Мирослав промолчал. Он посмотрел на оскаленную рожу мертвого нахцерера, на свернутую вбок челюсть, которой только орехи колоть - чтобы сразу в труху рассыпать.
- Еще какой есть... - машинально пробормотал следопыт.
"Примерно такая вот пасть."
Кто это сказал в кабаке?.. Мартин?.. Нет, Йожин. И отмерил пальцами ширину пасти на столешнице. Большим и средним, поскольку пасть была дюже широка.
Мирослав посмотрел на морду ночного людоеда.
Такая вот пасть...
Мирослав многое знал, многое умел. И прожил немало, куда больше, чем могло бы показаться внешне. Службу свою он начинал в давние времена, когда грозный царь московитов вел изнурительную войну в северных землях, стараясь выйти к портам на Балтике и открыть дорогу заморскому серебру прямо в казну, минуя всяческих перекупщиков.
Война прожорлива, на ней всего не хватает. И катились по лесам, по тайным дорожкам возы с контрабандой - пороховым зернистым зельем, селитрой, пушечным железом, серой, зажигательными смесями. А еще - солью и селедкой, без которых не прокормить рати детей боярских и стрельцов. Московиты те возы катили, а поляки, ганзейцы да немцы за ними вовсю охотились. Страшное то было соперничество - засадное, без чести и славы. И коли внезапно сходились враги на узкой лесной тропке, резня шла быстрая и безжалостная, до последнего бойца.
В тех лютых схватках Мирослав научился слушать лес и чувствовать близкую смерть. И когда Костлявая положила ему на плечо холодную ладонь, ведьмак ринулся в сторону, не думая и не колеблясь. Поэтому вместо того, чтобы попасть под разящий удар четырьмя когтями, Мирослав столкнулся с серой тенью, грудь в грудь. И отлетел в сторону, приложившись головой о твердый как железо ствол скрюченной березки.
- Второй! Второй! - завопил Гюнтер. - Их двое!
_______________________________________
Та самая контрабандная телега:
Подробнее о явлении см. по ссылке:
http://alexuslob.livejournal.com/51974.html
Нежить я позаимствовал из игры "Until Dawn". Это тот самый случай, когда начинаешь верить в ноосферу и свободный обмен мыслей.
Но удивительнее всего была манера перемещаться. За раз нахцерер делал только одно движение, но очень быстро. Вот пошел вверх локоть передней левой конечности, поджалась жуткая лапа, опустилась, крепко утвердившись на мшистом камне. Все повторилось с правой рукой. Или лапой? Гюнтер не знал, как лучше обозвать конечность кошмарного создания, но времени задуматься над этим вопросом не было. Движения нечисти казались схожи с тем, как двигается ящерица или паук. И глаза с трудом поспевали за ломким дерганьем.
Страхолюдина целиком забралась на могилу, все той же рваной серией быстрых рывков сдвинулась на соседний камень. Казалось, демону совершенно не интересен человек на кладбище. Нахцерер присел, подобрав лапы, скрутился, словно кот у теплой печи, крутя башкой. Голова, почти лишенная шеи, разворачивалась, будто привинченная прямо к телу. А Гюнтер не мог оторваться от полуночного создания, которое словно собрали из отдельных частей нерадивые кукольники.
А затем Швальбе подумал - что это так странно постукивает при каждом движении упыря - сухо, пронзительно, не звоном железа, не мягким шуршанием плоти. И лишь теперь заметил когти. Серповидные крючья на пальцах упыря двигались, будто живя собственной жизнью, даже при неподвижных пальцах. Нахцерер посмотрел на Швальбе, и страх снова ухватился ледяной ладонью за сердце, что бешено заколотилось в ужасе... Гюнтер отступил на пару шагов, пока не уперся спиной во что-то твердое. Демон и ландскнехт замерли без движения
- Да отойди же, - прошептала Кристина, плотнее вжав приклад штуцера в плечо. - Ты там с ним в гляделки играть вздумал, что ли?..
В склепе капитана поминали куда как ругательнее, ведь Гюнтер остановился так “удачно”, что перекрыл спиной линию выстрела всем. Но ругались исключительно шепотом, поскольку одна лишь мысль о том, что кошмарная тварь услышит хоть звук, разом запирала языки.
- Вот зараза, - пробормотал Мирослав, сжимая рукоять пистолета.
Все началось как нельзя лучше, скотина выманилась еще до полного заката ... и тут ошалевший от ужаса наемник все испортил. Ну, почти испортил. Следопыт постарался выровнять дыхание и подумал, что судя по всему, Швальбе ляжет в могилу вместе с нахцерером.
Тварь, замершая было перед капитаном, чуть наклонила голову, оскалилась. Раздался странный звук - полусвист, полушипение. Нахцерер перебрал тонкими лапами с той же рваной грацией, раскололся на серию перемещений - и возник меж могил, вдвое сократив расстояние до ландскнехта. Лишенные век глазища ночной твари - белые зрачки на мутных белках - уставились прямо на Швальбе, без всякого выражения на морде. Только нижняя челюсть двигалась мелко и быстро из стороны в сторону, будто уже готовилась перетирать косточки меж акульих зубов.
Гюнтер с трудом сглотнул горький комок, вставший в горле, и схватился за рукоять кинжала, ища поддержки в надежном оружии. Капитан шагнул к врагу, выставив левое плечо вперед, увел кинжал за спину, пряча клинок от чужого взгляда - точно решил сцепиться с человеком, а не с паучелапым людоедом. Отгоняя страх, наемник завопил. Вышло так громко и внезапно, что один из солдат сидящих в склепе чуть не упал на задницу. Даже нахцерер отпрянул.
- Ты кого пугать вздумал, падаль гнилая?! - орал, буквально рычал Швальбе. - Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда, дерьмо собачье, решил ко мне лезть? Ты, засранец вонючий, мать твою, обозную шлюху! Ну иди сюда, попробуй меня трахнуть, я тебя сам трахну, ублюдок, рукоблуд хренов, будь ты проклят! Иди сюда, жлоб смердящий, дерьмо, сука, падла, иди сюда, мерзавец, негодяй, гад, иди сюда ты - говно, ЖОПА!
Тем временем, Кристина, практически выбравшая свободный ход рычага, взмолилась:
- Ну отойди же, болван!
Тлеющий фитиль рассыпал крошечные искры в дюйме от запальника.
Нахцерер в ответ на оскорбления наемника лишь пошире раскрыл пасть. Его рожа искривилась в жуткой гримасе, и Гюнтер почувствовал, как становятся ватными пальцы сжимающие кинжал. Нахцерер видом своим напоминал обезьяну, и то условно - скорее плохую пародию на обезьяну, рисованную скверным художником. Швальбе и думал о нем, как о звере, пусть хитром и опасном. Теперь же он понял, что ошибался, считая врага безмозглым - тварь улыбалась. Хитроватой, расчетливой улыбкой, нисколько не похожей на бездумный звериный оскал. И еще ландскнехт понял неким потаенным чутьем, что ужасающее создание перед ним некогда было человеком. Уже не страх, а всеохватная паника сокрушала разум Швальбе. Сейчас Гюнтер не пошевелился бы, даже начни упырь пожирать его заживо.
Искра скакнула на затравочную полку штуцера Кристины, зашипел порох...
- Падай! - во всю глотку заорал Мирослав, единственный, кто сохранил присутствие духа.
Гюнтер бросился на землю без промедления, за долю секунды до пальбы. Выстрелы слились в один сокрушительный гром. Солнце уже спряталось за деревьями, и снопы огня из стволов рванулись, как из маленьких вулканов. Божий промысел или везение тому причиной, а может и страх укрепил руки стрелков - но ни одна пуля не миновала цель. Горячий свинец подбросил тварь вверх и развернул, словно тряпичную куклу. Длиннющие лапы мотнулись безвольными щупальцами, и чудовище тяжело - слишком тяжело для своего маленького туловища - повалилось на траву. Из рваных ран потянулись струйки густой, вязкой жижи, не похожей на кровь. Не было ни стона, ни хрипа, ни предсмертных судорог.
Кристина и Мирослав быстро перезаряжали дымящиеся стволы, остальные громко молились. Пороховой дым понемногу рассеивался. Судя по запаху, кто-то обмочился, но никто в этот момент не решился бы упрекнуть этого кого-то в немужественности.
Запыжевав ствол, Кристина шагнула к деревцу, у подножья которого сгорбился Гюнтер. Ноги не держали капитана, руки тряслись. А пальцы наоборот, намертво сомкнулись на рукояти.
Мирослав перекрестился стволом пистолета и громко сказал:
- Легкие деньги. Всего по одному выстрелу - и дело сделано. Всегда бы так.
- Легкие деньги, - шепотом повторил Гюнтер, старясь разжать пальцы. - Легкие ... деньги ...
Из дохлого нахцерера уже порядком натекло. Наемник шумно вздохнул - у крови нечестивой твари запаха почти не было. Так, легкая сладковатая гнильца забытого в погребе яблока...
- От такой легкости чуть хребет не треснул, - тихо сказал Швальбе, наконец справившись с кинжалом.
- Это было смело, Капитан, - сказала Кристина, шагая меж крестов. Сказала уважительно, без тени насмешки, произнося "Капитан" с отчетливо большой буквы. Оружие валькирия держала на изготовку, подходила не спеша, по кругу, но скорее для порядка, нежели из опасения.
Снова громыхнуло, ударило по ушам - то Мирослав, не доходя нескольких шагов, снова разрядил в безжизненную тушу пистолет. Тело дернулось от удара тяжелой пули, но признаков жизни не подало.
- Убили насмерть, - не скрывая удовлетворения выдохнул следопыт и, сунув разряженный пистолет за пояс, вытащил очередной. Запасам оружия, что носил на себе Мирослав, мог бы позавидовать и нюрнбергский арсенал. Гюнтеру как-то довелось заглянуть в ту оружейную сокровищницу... Жаль, вынести ничего не получилось, а просто поглядеть на оружие - все равно, что кружку с пивом мимо носа пронести.
Кристина, решив следовать примеру более опытных, тоже пальнула, уложив пулю точно в голову лежавшего упыря.
- Чтоб вас... - выговорил наполовину оглохший Швальбе почти ровно, без запинки и зубовного лязга. - Предупреждать надо...
- А то серебро, серебро... ведь сколько раз им всем говорено, что обычный свинец ничуть не хуже. И куда дешевле, - продолжил Мирослав, присев около свежеубиенной твари. За его спиной стояли и оба солдата. Одна лишь Кристина по прежнему чуть в стороне возилась со своим штуцером. Всем было ее оружие хорошо, кроме мешкотности заряжания.
- Ну что? Все как и обещалось. Пять минут страха и куча денег. - поднял взгляд на Гюнтера Мирослав.
- Ага, - кивнул Швальбе, - можно сказать, что легкие деньги. Но! - быстро добавил капитан. - Оплата как договаривались!
- Как договаривались, - эхом повторил Мирослав, нависая над дохлятиной. Башка упыря от пули Кристины перекрутилась на короткой шее, зарылась мордой в жухлую траву. Судя по хмурому лицу, следопыта что-то беспокоило. Но что именно, похоже, он и сам не мог понять.
Гюнтер решил, что поломать голову над этой загадкой лучше в другом месте, не на заброшенном погосте. В каком-нибудь городском кабаке, к примеру. Желудок у капитана забурчал, тоскуя о хорошо прожаренном мясе... Как обычно бывает после горячего дела, тело пережгло пару-другую фунтов собственного веса и властно требовало доброй еды. И вина, а лучше водки, чтобы забыть поганое хихиканье твари, блеск хищного, нелюдского разума в белесых глазах.
Хромой Ордо подковылял к трупу, пнул его, отчего голова твари снова катнулась набок.
- Может тут еще такой есть, а? - спросил наемник у мрачного следопыта. - А то мы бы и его, за отдельную-то плату.
Рыжий, второй солдат оставшийся в ганзе, поддержал речь товарища жизнерадостным, хотя и слегка истеричным смехом. Страху свойственно отступать, алчность же вездесуща. И как ни крути, деньги действительно получились легкими - всего то по выстрелу на брата да чьи-то мокрые штаны.
- Пусть ваш дедок с ножиками ловок, а хорошее ружжо всех посильнее будет!
В ответ на бахвальство солдата Мирослав промолчал. Он посмотрел на оскаленную рожу мертвого нахцерера, на свернутую вбок челюсть, которой только орехи колоть - чтобы сразу в труху рассыпать.
- Еще какой есть... - машинально пробормотал следопыт.
"Примерно такая вот пасть."
Кто это сказал в кабаке?.. Мартин?.. Нет, Йожин. И отмерил пальцами ширину пасти на столешнице. Большим и средним, поскольку пасть была дюже широка.
Мирослав посмотрел на морду ночного людоеда.
Такая вот пасть...
Мирослав многое знал, многое умел. И прожил немало, куда больше, чем могло бы показаться внешне. Службу свою он начинал в давние времена, когда грозный царь московитов вел изнурительную войну в северных землях, стараясь выйти к портам на Балтике и открыть дорогу заморскому серебру прямо в казну, минуя всяческих перекупщиков.
Война прожорлива, на ней всего не хватает. И катились по лесам, по тайным дорожкам возы с контрабандой - пороховым зернистым зельем, селитрой, пушечным железом, серой, зажигательными смесями. А еще - солью и селедкой, без которых не прокормить рати детей боярских и стрельцов. Московиты те возы катили, а поляки, ганзейцы да немцы за ними вовсю охотились. Страшное то было соперничество - засадное, без чести и славы. И коли внезапно сходились враги на узкой лесной тропке, резня шла быстрая и безжалостная, до последнего бойца.
В тех лютых схватках Мирослав научился слушать лес и чувствовать близкую смерть. И когда Костлявая положила ему на плечо холодную ладонь, ведьмак ринулся в сторону, не думая и не колеблясь. Поэтому вместо того, чтобы попасть под разящий удар четырьмя когтями, Мирослав столкнулся с серой тенью, грудь в грудь. И отлетел в сторону, приложившись головой о твердый как железо ствол скрюченной березки.
- Второй! Второй! - завопил Гюнтер. - Их двое!
_______________________________________
Та самая контрабандная телега:
Подробнее о явлении см. по ссылке:
http://alexuslob.livejournal.com/51974.html
Нежить я позаимствовал из игры "Until Dawn". Это тот самый случай, когда начинаешь верить в ноосферу и свободный обмен мыслей.