Оригинал взят у
red_atomic_tank в Эль сценарио...Начали мы тут с Мишей понемногу в частном порядке преобразовывать "Детей Гамельна" в сценарий. И так бодро пошло, прямо хоть заново пиши, так-зять перезапуск франшизы.
Жаль, что мы не вхожи в синематограф... Да и сам отечественный синематограф того-с.
Вот кусочек:
Серия 1
"Хозяин могил"
Титр Центральная Европа. 1630
По тропе идет человек. На нем длинный темный плащ. Возраст средний, не молод и не стар. За спиной не слишком увесистый тюк. На портупее справа висят два пистолета, слева видна рукоять шпаги с простым эфесом, скорее это даже довольно короткий меч.
Тропа проходит сперва мимо поля, потом метров 20 - разнотравье. Затем начинается подлесок (мелкий кустарник, молодые деревца). Следом - мрачный лиственный лес. Над лесом - заходящее солнце. Багровый небосклон. Тропинка ныряет под ветки.
Человек идет не спеша. Остановившись на границе поля и разнотравья вытирает левой рукой пот, чуть подкидывает мешок, перекладывая поудобнее, оглядывается.
На его лице сомнение. Человек внимательно смотрит на клонящееся к закату солнце, оглядывается в сторону пройденного пути. Губы чуть подрагивают, по виску стекает капля пота. Человек нервно стирает ее резким движением руки. Колеблется. Но решительно шагает дальше.
Решительно оборачивается снова к лесу, и, ускорив шаг, входит в лес, отстраняясь от веток. Камера застывает на несколько секунд - колышущиеся ветви постепенно успокаиваются.
Человек идет по тропке. Она уже не прямая, а кидает петли, огибая деревья и заросли кустарников. Выходит на опушку. Та широкая, заросла чем-то типа мелких лопухов, под лопухами видна черная земля, чуть в стороне виден “ведьмин круг” из поганок/мухоморов (виден долю секунды, чтобы без перебора).
Солнце все ниже, оно уже касается края горизонта и закатывается.
Человек озирается, скидывает тюк на землю. Достает из ножен "кабаний меч" - специальную охотничью шпагу, втыкает ее в землю рядом с собой. Расстегивает застежку на плаще, сбрасывает плащ. Под плащом кожаная кираса с вытисненными рисунками креста. Также видно, что под кирасой кольчуга мелкого плетения с рукавами.
Солнце почти зашло, оно становится багрово красным, почти кровавым.
Человек становится на колени перед мечом, который исполняет роль распятия. Молится, закрыв глаза, очень тихо. Слышны отдельные слова на латыни.
Камера переносится "далеко отсюда". Достаточно большой каменный зал, в нем пюпитр, за которым сидит монах весьма внушительного, подтянутого вида и сосредоточенно пишет пером в толстой книге. Центральное место в зале занимает сооружение, похожее на круглый стол, точнее очень большое "колесо" шириной с локоть. По всему "колесу" проделаны выемки для небольших изящных масляных светильников, Этих выемок много, десятки, но видно, что огоньки горят редко, большинство выемок пустует. Имеющиеся огоньки горят ровно. Неожиданно один из них начинает чадить и плеваться огнем. Пламя дрожит и сильно колеблется, хотя ветра нет. Перо, которое монах только что окунул в чернильницу, застывает. Дежурный монах обеспокоен. От торопливо подходит к сосуду, в котором продолжает "нервно" гореть язычок огня. Монах опускается, так что лицо оказывается на одном уровне с огоньком. Затем монах падает на колени и очень старательно молится. Обращая мольбу к кресту на стене. Крест большой, едвал ли не в рост человека. Старое-старое дерево. Черты лица Христа чуть ли не топором вырублены.
Возвращаемся в лес.
Солнце скрывается за вершинами деревьев - виден только отсвет на низких облаках. Отсвет цвета крови. Тишина, только шелестит трава.
Человек встает, берет оружие, делает несколько пробных замахов. Движения нарочито эффектные, боец явно упивается собственным мастерством. Слышится шорох, человек резко поворачивается в сторону, встает в позицию, подняв оружие. На лице воина кривая усмешка.
- Я думал, придется ждать дольше, - негромко говорит он. - Но ты тороплив... как и я.
Улыбается, зло и весело, с предвкушением.
Смена точки обзора, теперь мы видим бойца “от первого лица”, из чужих глаз. Камера примерно на уровне пояса, постоянно ходит вправо-влево, как будто некто передвигается широкими зигзагами. Быстро приближается к человеку.
Быстрый выпад меча, последний луч солнца ярко отражается на полированном клинке.
Камера на лес. Чуть колышутся ветви. Солнце садится окончательно. Шумя крыльями и галдя взлетают птицы.
Каменный зал. Огонек делает еще один "скачок", ложится почти набок и гаснет, выпустив черную нить дыма.
Гаснет свет.
Начинаются вступительные титры.
ТИТРЫ
Дорога, по обеим сторонам которой лес. По дороге движутся трое путников, все конные плюс лошади с поклажей. Это Отец Йожин, мастер Гарольд и Мирослав. Йожин одет как полагается монаху, скромно. Мирослав и Гарольд больше похожи на горожан, чем на солдат. Внешне вооружен только Мирослав - сабля и пистолеты в седельных кобурах.
Едут не спеша, не веселы, но и не особо хмуры.
Близится деревня Челяковицы. Пара десятков домов. Внешне все одинаково серые и грязные. Разве один выделяется новой крышей. За домами - огороды. Пожухлая зелень, бурая глинистая земля. С одной стороны села церквушка с покосившемся католическим крестом.
- Я ждал большего, - негромко замечает Гарольд.
- А чего ты хотел? - спрашивает Мирослав. - Война кругом, у кого денег нет, тот нищенствует. А у кого есть, тот делает вид, что нищий. Пока все не отобрали.
Они приближаются к деревне.
Над деревьями с пронзительным карканьем проносится ворон. Мирослав провожает его взглядом. Йожин вздыхает, дежурно крестится.
Дорога преграждена символическими воротами, тоже покосившимися и серыми. Створки открыты, стражник всего один, он дремлет, сидя на бочонке, привалившись к столбу ворот.
Мирослав громко щелкает пальцами, стражник вскидывается, моргая спросонья.
- Эй, дружище, где тут старосту найти? - спрашивает Мирослав.
Стражник сдвигает на затылок кожаный колпак-шлем, чешет голову и натужно думает.
- Вы кто такие будете? - наконец спрашивает он.
- А тебе не все равно? - высокомерно вопрошает Гарольд.
- Мир тебе, добрый человек, - Йожин улыбается и осеняет крестом стражника. - Отдыхай, мы сами найдем.
Троица движется дальше, уже по деревне. Стражник смотрит вслед мутным взглядом, садится обратно на бочонок.
- Мирослав. ну что ты как в первый раз? - кривится Йожин. - Это тебе не Прага, тут все рядом, в двух шагах.
Слышится шум, неподалеку гуляет веселая компания, хмельные возгласы, смех.
- Никак солдаты, - с легким удивлением прислушивается Мирослав. - Откуда бы им здесь взяться...
- Мы к старосте, - негромко говорит Йожин. - А ты?
- Как обычно, - отвечает Мирослав. - Буду к закату, в кабаке.
[...]
Жаль, что мы не вхожи в синематограф... Да и сам отечественный синематограф того-с.
Вот кусочек:
Серия 1
"Хозяин могил"
Титр Центральная Европа. 1630
По тропе идет человек. На нем длинный темный плащ. Возраст средний, не молод и не стар. За спиной не слишком увесистый тюк. На портупее справа висят два пистолета, слева видна рукоять шпаги с простым эфесом, скорее это даже довольно короткий меч.
Тропа проходит сперва мимо поля, потом метров 20 - разнотравье. Затем начинается подлесок (мелкий кустарник, молодые деревца). Следом - мрачный лиственный лес. Над лесом - заходящее солнце. Багровый небосклон. Тропинка ныряет под ветки.
Человек идет не спеша. Остановившись на границе поля и разнотравья вытирает левой рукой пот, чуть подкидывает мешок, перекладывая поудобнее, оглядывается.
На его лице сомнение. Человек внимательно смотрит на клонящееся к закату солнце, оглядывается в сторону пройденного пути. Губы чуть подрагивают, по виску стекает капля пота. Человек нервно стирает ее резким движением руки. Колеблется. Но решительно шагает дальше.
Решительно оборачивается снова к лесу, и, ускорив шаг, входит в лес, отстраняясь от веток. Камера застывает на несколько секунд - колышущиеся ветви постепенно успокаиваются.
Человек идет по тропке. Она уже не прямая, а кидает петли, огибая деревья и заросли кустарников. Выходит на опушку. Та широкая, заросла чем-то типа мелких лопухов, под лопухами видна черная земля, чуть в стороне виден “ведьмин круг” из поганок/мухоморов (виден долю секунды, чтобы без перебора).
Солнце все ниже, оно уже касается края горизонта и закатывается.
Человек озирается, скидывает тюк на землю. Достает из ножен "кабаний меч" - специальную охотничью шпагу, втыкает ее в землю рядом с собой. Расстегивает застежку на плаще, сбрасывает плащ. Под плащом кожаная кираса с вытисненными рисунками креста. Также видно, что под кирасой кольчуга мелкого плетения с рукавами.
Солнце почти зашло, оно становится багрово красным, почти кровавым.
Человек становится на колени перед мечом, который исполняет роль распятия. Молится, закрыв глаза, очень тихо. Слышны отдельные слова на латыни.
Камера переносится "далеко отсюда". Достаточно большой каменный зал, в нем пюпитр, за которым сидит монах весьма внушительного, подтянутого вида и сосредоточенно пишет пером в толстой книге. Центральное место в зале занимает сооружение, похожее на круглый стол, точнее очень большое "колесо" шириной с локоть. По всему "колесу" проделаны выемки для небольших изящных масляных светильников, Этих выемок много, десятки, но видно, что огоньки горят редко, большинство выемок пустует. Имеющиеся огоньки горят ровно. Неожиданно один из них начинает чадить и плеваться огнем. Пламя дрожит и сильно колеблется, хотя ветра нет. Перо, которое монах только что окунул в чернильницу, застывает. Дежурный монах обеспокоен. От торопливо подходит к сосуду, в котором продолжает "нервно" гореть язычок огня. Монах опускается, так что лицо оказывается на одном уровне с огоньком. Затем монах падает на колени и очень старательно молится. Обращая мольбу к кресту на стене. Крест большой, едвал ли не в рост человека. Старое-старое дерево. Черты лица Христа чуть ли не топором вырублены.
Возвращаемся в лес.
Солнце скрывается за вершинами деревьев - виден только отсвет на низких облаках. Отсвет цвета крови. Тишина, только шелестит трава.
Человек встает, берет оружие, делает несколько пробных замахов. Движения нарочито эффектные, боец явно упивается собственным мастерством. Слышится шорох, человек резко поворачивается в сторону, встает в позицию, подняв оружие. На лице воина кривая усмешка.
- Я думал, придется ждать дольше, - негромко говорит он. - Но ты тороплив... как и я.
Улыбается, зло и весело, с предвкушением.
Смена точки обзора, теперь мы видим бойца “от первого лица”, из чужих глаз. Камера примерно на уровне пояса, постоянно ходит вправо-влево, как будто некто передвигается широкими зигзагами. Быстро приближается к человеку.
Быстрый выпад меча, последний луч солнца ярко отражается на полированном клинке.
Камера на лес. Чуть колышутся ветви. Солнце садится окончательно. Шумя крыльями и галдя взлетают птицы.
Каменный зал. Огонек делает еще один "скачок", ложится почти набок и гаснет, выпустив черную нить дыма.
Гаснет свет.
Начинаются вступительные титры.
ТИТРЫ
Дорога, по обеим сторонам которой лес. По дороге движутся трое путников, все конные плюс лошади с поклажей. Это Отец Йожин, мастер Гарольд и Мирослав. Йожин одет как полагается монаху, скромно. Мирослав и Гарольд больше похожи на горожан, чем на солдат. Внешне вооружен только Мирослав - сабля и пистолеты в седельных кобурах.
Едут не спеша, не веселы, но и не особо хмуры.
Близится деревня Челяковицы. Пара десятков домов. Внешне все одинаково серые и грязные. Разве один выделяется новой крышей. За домами - огороды. Пожухлая зелень, бурая глинистая земля. С одной стороны села церквушка с покосившемся католическим крестом.
- Я ждал большего, - негромко замечает Гарольд.
- А чего ты хотел? - спрашивает Мирослав. - Война кругом, у кого денег нет, тот нищенствует. А у кого есть, тот делает вид, что нищий. Пока все не отобрали.
Они приближаются к деревне.
Над деревьями с пронзительным карканьем проносится ворон. Мирослав провожает его взглядом. Йожин вздыхает, дежурно крестится.
Дорога преграждена символическими воротами, тоже покосившимися и серыми. Створки открыты, стражник всего один, он дремлет, сидя на бочонке, привалившись к столбу ворот.
Мирослав громко щелкает пальцами, стражник вскидывается, моргая спросонья.
- Эй, дружище, где тут старосту найти? - спрашивает Мирослав.
Стражник сдвигает на затылок кожаный колпак-шлем, чешет голову и натужно думает.
- Вы кто такие будете? - наконец спрашивает он.
- А тебе не все равно? - высокомерно вопрошает Гарольд.
- Мир тебе, добрый человек, - Йожин улыбается и осеняет крестом стражника. - Отдыхай, мы сами найдем.
Троица движется дальше, уже по деревне. Стражник смотрит вслед мутным взглядом, садится обратно на бочонок.
- Мирослав. ну что ты как в первый раз? - кривится Йожин. - Это тебе не Прага, тут все рядом, в двух шагах.
Слышится шум, неподалеку гуляет веселая компания, хмельные возгласы, смех.
- Никак солдаты, - с легким удивлением прислушивается Мирослав. - Откуда бы им здесь взяться...
- Мы к старосте, - негромко говорит Йожин. - А ты?
- Как обычно, - отвечает Мирослав. - Буду к закату, в кабаке.
[...]