На следующей неделе выкладываем "Ярчуков" на "СборНике"
Оригинал взят у
sublieutenant в О детяхПо многим причинам я не пишу рецензий на книги, написанные знакомыми. Первоочередная причина, пожалуй, обыкновенная мнительность. Я малодушно опасаюсь, что своими замечаниями (объективными или субъективными) огорчу автора и причиню ему моральные страдания. В тех же случаях, когда текст и в самом деле прекрасен со всех сторон, положительный отзыв (заслуженный) может быть сочтен грубой лестью. Поэтому я на всякий случай держусь подальше от всей этой акробатики, ни в какую сторону не балансирую и рецензий не пишу вовсе.
Впрочем, иногда желание накатить рецензию все-таки сильнее моей предубежденности в этом вопросе. Ну вот попадаются иногда такие книги, которые отчего-то рождают желание что-то написать в ответ. То ли впечатления слишком ярки, чтоб просто осесть литературным пеплом в подсознании, то ли просто хочется разобрать что-то для себя, подвести итог и сформулировать какие-то мысли. Короче, довольно отступлений.
Семнадцатый век. Католики и протестанты сражаются за веру, заливая землю потоками крови. Но помимо Тридцатилетней войны, идет и другая, у которой нет имени - схватка людей с порожденьями Тьмы. что расплодилась на погостах и пустошах. В этой войне не бывает пленных, а жалость к поверженной нечисти не трогает сердца тех, кого называют «Дети Гамельна». Они не ведьмаки, они - ландскнехты, что сражаются за щедрую плату… Там, где бессильно слово Божье идут в ход горячий свинец и холодная сталь. А жажда золота превозмогает любой страх.
Аннотация правдива и лаконична. Именно это и ждет читателя – беспокойный и тревожный семнадцатый век, Европа, разбереженная, как старая и никак не зарубцующаяся рана, и нечисть, вносящая свою щедрую лепту в и так не очень благодатную пост-средневековую жизнь. То под рубанком старого столяра оживет окропленное кровью полено, превратившись в хищного и голодного деревянного голема. То промышляющие в лесной чаще коротышки-кобольды возьмутся лакомиться человеческим мясом. Впрочем, это еще бытовые мелочи, есть вещи и куда страшнее. Например, блуждающее в морских глубинах чудовище-Левиафан или неудержимая Дикая Охота с ее страшным предводителем… Все эти порождения Имматериума, в которых легко можно узнать персонажей древних легенд и сказок, вписаны в реально существующий мир очень органично и естественно. Не возникает ощущения чужеродности. Они здесь свои, местные. А человек для них издавна – привычное и знакомое звено пищевой цепочки. Нет, монструарий и в самом деле хорош. За жуткими тварями, которыми кишат здешние леса, болота и даже города - не просто нарисованные бабайки, годящие лишь в спарринг-партнеры для главных героев, а всамделишные персонажи, своей жутковатостью умеющие хорошенько пробрать. В общем-то, подтверждение старой аксиомы: пугает не Адская Сотона, которой автор шкодливой рукой подрисовывает стодвадцатьтыщ клыков и тентакли, пугает то, в существование чего подсознательно готов поверить. Тут – десять из десяти. Верю!
Излишне вдаваться в сюжетную канву не хочется, все-таки это рецензия, а не пересказ. В принципе, сюжет вполне линеен и прост, аннотация совершенно честно его описывает, пусть и в двух словах. Да, в этом мире существуют монстры. А для баланса, чтоб не очень уж хулиганили, существует банда ландскнехтов, средневековых наемников, которые занимаются именно тем, что безжалостно выкорчевывают нечисть всеми возможными способами, не гнушаясь и самыми негуманными. Первая ассоциация, конечно, «Ведьмак». Да иначе и быть не может. Условно-средневековая Европа – есть. Монстры – есть. Безжалостное их уничтожение кем-то циничным и не похожим на классического принца из сказки – есть. Казалось бы, близнецы-братья, нет?.. Нет. При всей схожести некоторой атрибутики, между «Детьми Гамельна» и «Ведьмаком» пана Сапковского – изрядная пропасть. Попробую прояснить.
При всей своей напускной циничности и нарочитой «несказочности» ведьмак-Геральт все-таки оказывался сжат рамками тяготеющего к романтизму жанра. Отверженный миром одиночка, он, тем не менее, спасал человечество в меру своих сил и, положа руку на сердце, зачастую выглядел не столько прожженным профессиональным убийцей, сколько безмерно одиноким и страдающим энтузиастом-любителем. Он вечно совался в пасть опасности наобум, редко подстраховывался, обожал разведку боем и на волоске от смерти оказывался так часто, что, пожалуй, ни одна страховая контора тамошнего мира не рискнула бы застраховать его жизнь. Нет, я очень и очень люблю вселенную «Ведьмака» и все (практически) книги из нее, но все-таки не могу не заметить, что профессиональный подход Геральта иногда выглядел весьма… странным. Заниматься опасной и сложной работой должны профессиональные группы квалифицированных кадров, а не пафосные одиночки, неприкаянно бродящие по свету. Сыгранный коллектив всегда сильнее самого опытного и самоуверенного индивида, что доказано самой историей, оперативно заменившей гордых рыцарей на каре пикинеров и аркебузиров. Сермяжная правда жизни, в общем.
Тем и подкупают «Дети Гамельна», сборище профессиональных солдат-ландскнехтов. Они не терзаются выбором и вопросом своего предназначения. Они не размышляют о будущем мира и его балансе. Проще говоря, они не множат сущностей, предпочитая заниматься тем, для чего были созданы, искоренением нечеловеческой угрозы в любом ее проявлении – мечом, огнем или иными, более сложными и технологичными, инструментами. Все «детишки» - прирожденные циник и матерые рубаки. Да иных в этой компании и не бывает. Если их что-то и гнетет, то только отсутствие золота в кошельке и пива в желудке, а вовсе не вопрос сохранения сказочных видов. Если их терзают муки любви, этот вопрос решается за пару монет в ближайшем борделе. Если Геральт своим возникновением поколебал царящий издавна в жанре «фентази» покров сказочности, то «Дети Гамельна» бесцеремонно его сорвали, после чего пустили на тряпки для подтирки и пыжи для мушкетов. В них совершенно не ощущается «геральтовского» ореола странствующего рыцаря-ронина, возвышенного, отвергнутого и печального. Несмотря на то, что ландскнехты денно и нощно спасают человечество, рискуя своими шеями, они выглядят как свора волкодавов, грязных, свирепых, бесцеремонных и просто жутких. И, по-моему, это правильно. Спасать сказочный мир могут сказочные персонажи. Спасать мир реалистичный могут только те, кто является плотью от его плоти. Проще говоря, настоящие люди – грязные, свирепые, бесцеремонные и жуткие.
С первых страниц, кстати, персонажи мне не глянулись. Показались, во-первых, нарочито уж циничными, во-вторых – стриженными под одну гребенку. Все, как на подбор, угрюмые детины, от одного вида которых скисает молоко, не глядя пьющие все, что горит, и рубящие мечами все, что шевелится. Но это ощущение быстро прошло. Видимо, из-за того, что налет сказочности оказался сдернут авторами быстро и решительно. Сделалось ясно, что именно такими должны быть профессиональные наемники, всю свою жизнь проведшие на полях сражений или в конском седле, отмеченные сотнями шрамов и опаленные огнем множества пожаров, спящие в грязном тряпье и жрущие гнилое мясо. Бесцеремонными, наглыми, шумными, вечно пьяными, алчными, нетерпеливыми и насмешливыми. В общем, то еще сборище спасителей мира.
Контрастом для этой славной компании выступает слог романа. Он, по моему мнению, прекрасен. Профессиональный, устоявшийся, сочный, красивый и лаконичный. Иногда, ловя отдельные обороты и метафоры, я лишь зубом цыкал, до того славно. Именно благодаря слогу повествование о прокопченных грязных наемниках, рубящих и сжигающих очередную человекоядную дрянь, льется легко и красиво, как густое вино в бокал. К слову, все повествование поделено на рассказы-приключения, каждый из которых построен по бесхитростной и эффективной схеме: в дальних краях появляется очередное чудовище или даже группа оных. Волею обстоятельств там же оказываются «Дети Гамельна» - все вместе, попарно или небольшими группами, по ситуации. И начинается.
Если вы думаете, что истребление нечисти происходит по-геральтовски, с изящными фехтовальными поединками, красивыми пируэтами и свистом лезвий, спешу разочаровать. Точнее, обрадовать. Нет, лезвия-то здесь вполне свистят, только вот процесс изничтожения нежити происходит куда как оригинальнее, злее, эффективнее и естественнее. Попробуйте представить, как косят полчища хищных лесных карликов-кобольдов слаженные залпы картечи. Или как морские мины, снаряженные порохом, рвутся вокруг беснующегося, вынырнувшего из морских пучин, левиафана… Ух. В общем, именно в таком ключе обставлена вся охота – душевно, хищно, лихо, яростно. Никаких моральных терзаний, никаких пируэтов – только хруст проламывающих кости клинков, только грохот мушкетов, вонь сгоревшего пороха и отрывистые проклятья. Сочетание сказочности и жестокости иной раз в самом деле завораживает, как завораживает всякий сплав противоположных друг другу веществ.
Столь же прямо, кстати, показана и эпоха, смутный, грозный, и хмельной семнадцатый век, на всем своем протяжении наполненный беспокойным и непрекращающимся звоном сабель. Протестанты и католики, казаки Украйны и иезуиты, графья и безродные наемники, все они, несомненно, истые дети своего века. Плоть от его плоти. Алчные, беспокойные, бесстрашные, наглые, злые, насмешливые, суровые, уставшие…
Каждый рассказ – лаконичное и законченное произведение, повествующее об отдельной истории. Иногда истории заканчиваются рубкой, такой же дерзкой, злой, лихой и правдоподобной, как и прочие элементы повествования. Иногда заканчиваются иначе. Если судить о рассказах, как о цельном произведении (а именно так и надо судить, ибо рассказы все-таки сплетены между собой сквозным сюжетом, да и персонажами), можно отметить общую неровность, но это неровность не того свойства, что портит впечатление, скорее, напротив, ее можно сравнить с неровностью бегущего кавалерийского коня – перепады ритма и настроения лишь заставляют читателя крепче держаться в седле и не дремать. Чтоб, будучи убаюканным прекрасным слогом, не обнаружить себя внезапно среди очередной круговерти стали.
Какие бы еще косяки книги припомнить?.. Теоретически, можно попенять авторам за малое количество сносок в тексте. Оказавшись среди многообразия аутентичных и специфических терминов (оружие, броня, географические области и реальные исторические личности, пр.) иногда приходится напрягать память или даже мучить Гугль. Серьезное ли это упущение? Не думаю. Еще немного царапает взгляд большое количество современных оборотов и выражений. «Разбор полетов», «сам себе злобный деревянный голем» и т.д. Несмотря на то, что все эти обороты надлежащим образом «залегендированы» и, теоретически, органично вплетены в повествование, лично у меня глаз всякий раз спотыкался, ничего не могу с собой поделать.
Нда, список минусов оказался удивительно коротким. Ничего странного, потому что книга в самом деле получилась очень и очень хороша. Динамичная, резкая, натуралистичная, интригующая и стильная. Хороший пример того, как со сказки срывается сказочность, причем не мягко и осторожно, а грубо и бесцеремонно, как шкура с освежеванного зверя. Что получилось, вы, наверно, уже поняли. Получилось жестоко и красиво. И где-то даже элегантно.
Впрочем, иногда желание накатить рецензию все-таки сильнее моей предубежденности в этом вопросе. Ну вот попадаются иногда такие книги, которые отчего-то рождают желание что-то написать в ответ. То ли впечатления слишком ярки, чтоб просто осесть литературным пеплом в подсознании, то ли просто хочется разобрать что-то для себя, подвести итог и сформулировать какие-то мысли. Короче, довольно отступлений.
Семнадцатый век. Католики и протестанты сражаются за веру, заливая землю потоками крови. Но помимо Тридцатилетней войны, идет и другая, у которой нет имени - схватка людей с порожденьями Тьмы. что расплодилась на погостах и пустошах. В этой войне не бывает пленных, а жалость к поверженной нечисти не трогает сердца тех, кого называют «Дети Гамельна». Они не ведьмаки, они - ландскнехты, что сражаются за щедрую плату… Там, где бессильно слово Божье идут в ход горячий свинец и холодная сталь. А жажда золота превозмогает любой страх.
Аннотация правдива и лаконична. Именно это и ждет читателя – беспокойный и тревожный семнадцатый век, Европа, разбереженная, как старая и никак не зарубцующаяся рана, и нечисть, вносящая свою щедрую лепту в и так не очень благодатную пост-средневековую жизнь. То под рубанком старого столяра оживет окропленное кровью полено, превратившись в хищного и голодного деревянного голема. То промышляющие в лесной чаще коротышки-кобольды возьмутся лакомиться человеческим мясом. Впрочем, это еще бытовые мелочи, есть вещи и куда страшнее. Например, блуждающее в морских глубинах чудовище-Левиафан или неудержимая Дикая Охота с ее страшным предводителем… Все эти порождения Имматериума, в которых легко можно узнать персонажей древних легенд и сказок, вписаны в реально существующий мир очень органично и естественно. Не возникает ощущения чужеродности. Они здесь свои, местные. А человек для них издавна – привычное и знакомое звено пищевой цепочки. Нет, монструарий и в самом деле хорош. За жуткими тварями, которыми кишат здешние леса, болота и даже города - не просто нарисованные бабайки, годящие лишь в спарринг-партнеры для главных героев, а всамделишные персонажи, своей жутковатостью умеющие хорошенько пробрать. В общем-то, подтверждение старой аксиомы: пугает не Адская Сотона, которой автор шкодливой рукой подрисовывает стодвадцатьтыщ клыков и тентакли, пугает то, в существование чего подсознательно готов поверить. Тут – десять из десяти. Верю!
Излишне вдаваться в сюжетную канву не хочется, все-таки это рецензия, а не пересказ. В принципе, сюжет вполне линеен и прост, аннотация совершенно честно его описывает, пусть и в двух словах. Да, в этом мире существуют монстры. А для баланса, чтоб не очень уж хулиганили, существует банда ландскнехтов, средневековых наемников, которые занимаются именно тем, что безжалостно выкорчевывают нечисть всеми возможными способами, не гнушаясь и самыми негуманными. Первая ассоциация, конечно, «Ведьмак». Да иначе и быть не может. Условно-средневековая Европа – есть. Монстры – есть. Безжалостное их уничтожение кем-то циничным и не похожим на классического принца из сказки – есть. Казалось бы, близнецы-братья, нет?.. Нет. При всей схожести некоторой атрибутики, между «Детьми Гамельна» и «Ведьмаком» пана Сапковского – изрядная пропасть. Попробую прояснить.
При всей своей напускной циничности и нарочитой «несказочности» ведьмак-Геральт все-таки оказывался сжат рамками тяготеющего к романтизму жанра. Отверженный миром одиночка, он, тем не менее, спасал человечество в меру своих сил и, положа руку на сердце, зачастую выглядел не столько прожженным профессиональным убийцей, сколько безмерно одиноким и страдающим энтузиастом-любителем. Он вечно совался в пасть опасности наобум, редко подстраховывался, обожал разведку боем и на волоске от смерти оказывался так часто, что, пожалуй, ни одна страховая контора тамошнего мира не рискнула бы застраховать его жизнь. Нет, я очень и очень люблю вселенную «Ведьмака» и все (практически) книги из нее, но все-таки не могу не заметить, что профессиональный подход Геральта иногда выглядел весьма… странным. Заниматься опасной и сложной работой должны профессиональные группы квалифицированных кадров, а не пафосные одиночки, неприкаянно бродящие по свету. Сыгранный коллектив всегда сильнее самого опытного и самоуверенного индивида, что доказано самой историей, оперативно заменившей гордых рыцарей на каре пикинеров и аркебузиров. Сермяжная правда жизни, в общем.
Тем и подкупают «Дети Гамельна», сборище профессиональных солдат-ландскнехтов. Они не терзаются выбором и вопросом своего предназначения. Они не размышляют о будущем мира и его балансе. Проще говоря, они не множат сущностей, предпочитая заниматься тем, для чего были созданы, искоренением нечеловеческой угрозы в любом ее проявлении – мечом, огнем или иными, более сложными и технологичными, инструментами. Все «детишки» - прирожденные циник и матерые рубаки. Да иных в этой компании и не бывает. Если их что-то и гнетет, то только отсутствие золота в кошельке и пива в желудке, а вовсе не вопрос сохранения сказочных видов. Если их терзают муки любви, этот вопрос решается за пару монет в ближайшем борделе. Если Геральт своим возникновением поколебал царящий издавна в жанре «фентази» покров сказочности, то «Дети Гамельна» бесцеремонно его сорвали, после чего пустили на тряпки для подтирки и пыжи для мушкетов. В них совершенно не ощущается «геральтовского» ореола странствующего рыцаря-ронина, возвышенного, отвергнутого и печального. Несмотря на то, что ландскнехты денно и нощно спасают человечество, рискуя своими шеями, они выглядят как свора волкодавов, грязных, свирепых, бесцеремонных и просто жутких. И, по-моему, это правильно. Спасать сказочный мир могут сказочные персонажи. Спасать мир реалистичный могут только те, кто является плотью от его плоти. Проще говоря, настоящие люди – грязные, свирепые, бесцеремонные и жуткие.
С первых страниц, кстати, персонажи мне не глянулись. Показались, во-первых, нарочито уж циничными, во-вторых – стриженными под одну гребенку. Все, как на подбор, угрюмые детины, от одного вида которых скисает молоко, не глядя пьющие все, что горит, и рубящие мечами все, что шевелится. Но это ощущение быстро прошло. Видимо, из-за того, что налет сказочности оказался сдернут авторами быстро и решительно. Сделалось ясно, что именно такими должны быть профессиональные наемники, всю свою жизнь проведшие на полях сражений или в конском седле, отмеченные сотнями шрамов и опаленные огнем множества пожаров, спящие в грязном тряпье и жрущие гнилое мясо. Бесцеремонными, наглыми, шумными, вечно пьяными, алчными, нетерпеливыми и насмешливыми. В общем, то еще сборище спасителей мира.
Контрастом для этой славной компании выступает слог романа. Он, по моему мнению, прекрасен. Профессиональный, устоявшийся, сочный, красивый и лаконичный. Иногда, ловя отдельные обороты и метафоры, я лишь зубом цыкал, до того славно. Именно благодаря слогу повествование о прокопченных грязных наемниках, рубящих и сжигающих очередную человекоядную дрянь, льется легко и красиво, как густое вино в бокал. К слову, все повествование поделено на рассказы-приключения, каждый из которых построен по бесхитростной и эффективной схеме: в дальних краях появляется очередное чудовище или даже группа оных. Волею обстоятельств там же оказываются «Дети Гамельна» - все вместе, попарно или небольшими группами, по ситуации. И начинается.
Если вы думаете, что истребление нечисти происходит по-геральтовски, с изящными фехтовальными поединками, красивыми пируэтами и свистом лезвий, спешу разочаровать. Точнее, обрадовать. Нет, лезвия-то здесь вполне свистят, только вот процесс изничтожения нежити происходит куда как оригинальнее, злее, эффективнее и естественнее. Попробуйте представить, как косят полчища хищных лесных карликов-кобольдов слаженные залпы картечи. Или как морские мины, снаряженные порохом, рвутся вокруг беснующегося, вынырнувшего из морских пучин, левиафана… Ух. В общем, именно в таком ключе обставлена вся охота – душевно, хищно, лихо, яростно. Никаких моральных терзаний, никаких пируэтов – только хруст проламывающих кости клинков, только грохот мушкетов, вонь сгоревшего пороха и отрывистые проклятья. Сочетание сказочности и жестокости иной раз в самом деле завораживает, как завораживает всякий сплав противоположных друг другу веществ.
Столь же прямо, кстати, показана и эпоха, смутный, грозный, и хмельной семнадцатый век, на всем своем протяжении наполненный беспокойным и непрекращающимся звоном сабель. Протестанты и католики, казаки Украйны и иезуиты, графья и безродные наемники, все они, несомненно, истые дети своего века. Плоть от его плоти. Алчные, беспокойные, бесстрашные, наглые, злые, насмешливые, суровые, уставшие…
Каждый рассказ – лаконичное и законченное произведение, повествующее об отдельной истории. Иногда истории заканчиваются рубкой, такой же дерзкой, злой, лихой и правдоподобной, как и прочие элементы повествования. Иногда заканчиваются иначе. Если судить о рассказах, как о цельном произведении (а именно так и надо судить, ибо рассказы все-таки сплетены между собой сквозным сюжетом, да и персонажами), можно отметить общую неровность, но это неровность не того свойства, что портит впечатление, скорее, напротив, ее можно сравнить с неровностью бегущего кавалерийского коня – перепады ритма и настроения лишь заставляют читателя крепче держаться в седле и не дремать. Чтоб, будучи убаюканным прекрасным слогом, не обнаружить себя внезапно среди очередной круговерти стали.
Какие бы еще косяки книги припомнить?.. Теоретически, можно попенять авторам за малое количество сносок в тексте. Оказавшись среди многообразия аутентичных и специфических терминов (оружие, броня, географические области и реальные исторические личности, пр.) иногда приходится напрягать память или даже мучить Гугль. Серьезное ли это упущение? Не думаю. Еще немного царапает взгляд большое количество современных оборотов и выражений. «Разбор полетов», «сам себе злобный деревянный голем» и т.д. Несмотря на то, что все эти обороты надлежащим образом «залегендированы» и, теоретически, органично вплетены в повествование, лично у меня глаз всякий раз спотыкался, ничего не могу с собой поделать.
Нда, список минусов оказался удивительно коротким. Ничего странного, потому что книга в самом деле получилась очень и очень хороша. Динамичная, резкая, натуралистичная, интригующая и стильная. Хороший пример того, как со сказки срывается сказочность, причем не мягко и осторожно, а грубо и бесцеремонно, как шкура с освежеванного зверя. Что получилось, вы, наверно, уже поняли. Получилось жестоко и красиво. И где-то даже элегантно.