С Трифоновым Бочкин формально приятельствовал и всегда задавался двумя вопросами. Во-первых — как Трифонова не посадили в юности, во-вторых — как его не посадили до сих пор?
Нет, сержант не брал взятки, не вымогал деньги. Он вообще ничего такого не делал, но часто, очень часто, растаскивая пьяные драки, Трифонов натурально портил ее участников, ломая руки и ноги в процессе наведения порядка. Получалось это как-то само собой — детство и юность, проведенные в секциях самбо и рукопашного боя, срочная служба в разведке ВДВ давали о себе знать. Заниматься, как в юности, было уже лень, но пару раз в неделю сержант стабильно ходил в спортзал, качал железо и напрочь убивал тяжелый, засыпанный песком мешок, отчего руки напоминали бронебойное, мозолистое копыто…
- Слышь ты, мусор, блядь, ебаный! Чмо, сука! Чо блядь, все, сука, начальники, ебаный в рот! На хую я вас, мусоров, вертел! Чо? Чо сука, хули смотришь! В рот я тебя ебал, сука!
- Ой, не пизди, а? - Трифонов заполнял бумаги. - Не было такого, я бы запомнил.
- Чо ты блядь, пидарас, базаришь, а? Сука, я тебя в городе встречу - ебало расшибу!
- Не, не получится, отвечаю, - сержант начал заводится, но держал себя в руках. Мужик был цел и не бит, вел себя очень борзо, а значит, еще не успел достать Трифонова. Однако, успехи он делал ошеломительные.
- Чо ты блядь пидорас ебаный? Ну, отпусти меня, я тебе ебало расшибу! Ссышь, сука, уебок, блядь! Мать твоя хуй сосет, шлюха ебаная! - смачный харчок попал на фуражку сержанта. - Чо, блядь, хуесос! Ну чО ты мне сделаешь, только троньте, блядь, я вас посажу нахуй всех!
Мужик довольно улыбался, взявшись за решетку жирноватыми руками, и смотрел, как Трифонов медленно поднимается.
- Ну, хули ты, чмо ебаное, мусор хуев? Хули ты, мне сделаешь? А? Хули, шлюха ебаная!
Бам! - набитый кулак сержанта ударил по жирным пальцам.
- Аааа, сука, блядь, пидарас! - задержанный попытался упасть на пол, но пристегнутая рука не дала. — Блядь, сука!
Трифонов вытер плевок курткой мужика.
- Ну, еще пиздеть будем?
- Ай, блядь, ты мне пальцы, блядь, сломал… — тихо подвывал мужик.
- Я? Да не пизди, а?
- Ай, сука, больно, блядь!
Из дежурки выглянул старший оперативный:
- Мужчина, что случилось? Вам плохо, может вам «скорую»?
- Иди ты нахуй, со своей «скорой»! - до того наглый и хамоватый тип скукожился и баюкал сломанные пальцы. - Сука, пидоры, блядь...
- Здорово, Диман! - поздоровался Бочкин. - Чо за дяденька у нас тут валяется?
- Да, долбоеб, в магазине поскандалил, продавщице в глаз дал. Мы на тревожку приехали, так он на нас начал прыгать.
- А, понятно. Чо, как сам? – продолжал задавать вежливые вопросы Игорь.
- Да, как-то так, сам видишь… Сплошная хуйня и прочая хуевина.
- Кого там притащили еще, не видел?
- Не, не видел, мы своего мудака еще не сдали…
Осторожно обойдя скрюченного мужика, который уже и забыл о том, какой он смелый, и как он храбро всем набьет лица, Игорь постучал в дверь дежурной части. Щелкнул, открываясь, замок, Бочкин воше в помещение и заглянул в окошко:
- Чо звали?
- Видишь дяденьку? - не оборачиваясь к лейтенанту, прогудел капитан Кальмаров.
- Который в черной джинсовке стоит, этот?
- Не, тот, что в джинсовке, это не к тебе. В красном «адидасе»… Куда он, блядь, опять ушел? Короче, глянь на улице, может, курит. У него туманки уебали с машины.
- И он хочет, чтобы мы нашли мерзавцев и в тюрьму посадили, не?
- Вот иди, узнай у него. Работай, короче. Не еби мне тут мозги!
На улице было тепло, последние теплые осенние дни. Совсем скоро осыпется листва, голые, серые деревья, серое небо, сырость и слякоть под ногами и начнется долгожданная осенняя депрессия. Осеннюю сменит зимняя, когда солнечный день длится несколько часов, а потом опять наступает темень, затем весна. И наконец-то снова лето, шашлыки за городом, пиво и девки…
Игорь грустно вздохнул.
Мужик в красном «адидасе» курил у входа и щурился на осеннем солнышке, в душе, видимо думая о чем-то подобном.
- Здравствуйте! - Бочкин подошел к мужику. - Не вы ли тот гражданин, которого отвратительные негодяи в одночасье лишили любимых противотуманных фар?
- Ага, я, - мужчина усмехнулся. - Я, вообще, что хочу спросить, есть смысл писать заявление?
- То есть?
- Ну, если я заявление напишу, вы мои туманки, вообще, найдете?
- Честно — не знаю. Нет, если напишите заявление, то подадим ориентировку, ну, проверим, кого сможем. Но вот что найдем - не обещаю. Снял ваши туманки какой-нибудь наркоша, которых сейчас расплодилось немеряно. И уже куда-то сдал. Ну, не себе же он их приделал, верно? Как-то так…
- А, если заявление писать, это сколько по времени займет?
- Ну, заявление принять, вас опросить, осмотр сделать…
- Это когда машину каким-то говном мазать будут?
- Ну да, пальцы будут снимать, фотографировать. Ну, часа полтора-два где-то.
- Да ну его нахуй тогда! Я за это время успею новые купить, поставить и пива в гараже попить!
- Сами смотрите, нам-то, конечно, проще…
- Да ладно, чо. Много работы-то сегодня?
- Да ее не только сегодня, ее постоянно буран.
- Ладно, пойду я тогда. Я вам нигде расписать не должен?
- Да нет, не надо ничего, — Игорь бросил окурок в урну и подумал - «Золотой человек, все бы так знали, чего им надо!»
- Ну чо, заяву писать будет? - Кальмаров по- прежнему рылся в бумагах, и свой вопрос задал не поднимая головы.
- Не, не будет, вы, говорит, все равно нихуя не найдете, а я только время зря потрачу, - Игорь вздохнул. - Женя, блядь, ты вообще пытался смотреть на людей, когда с ними говоришь, а?
- Слушай, Бочкин, если тебе делать нечего, так я тебе работу быстро найду! Отстань от меня, я вообще-то занят!
- От так всегда. Ладно, я до магазина сбегаю, если что, на телефоне.
- Добро, давай только недолго.
Ближайший к отделу магазин, метрах наверное, в двухстах, располагался в здании общежития. Рядом небольшой сквер, через дорогу парк, официально именуемый «Центральный парк культуры и отдыха имени Кого-то там». Ныне этот кто-то, именем которого парк был назван, удавился бы от стыда. Ибо от культуры в парке ничего не осталось, а отдых сводился к пьянке в летних кафе или, если хочется сэкономить, на лавках. Для тех, кто очень хотел любви, ласки, а заодно разврата и похабщины, те же лавки служили любовным ложем, со всеми сопутствующими удовольствиями - комарами, мошкой, щепками в заднице и случайными наблюдателями.
В самом магазине было людно. Как-никак вечер субботы и народ жаждал алкоголя, дабы яркие краски наполнили их серое и однообразное существование и привнесли праздник в унылую повседневность.
- А, братан, можно вперед тебя сигарет быстро возьму? - на Игоря дыхнул свежим выхлопом тощий тип, выглядевший как, если бы тщедушные хипстеры сделали чучело гопника. Дешевый спортивный костюм известной марки «Addis», кепка и туфли. Худоба и осанка четко выдавали в нем человека, недавно вернувшегося из круиза, организованного турагентсвом «УФСИН», при поддержке ОАО «Прокуратура РФ» и ООО «Уголовный розыск».
- Ну иди, раз тебе надо, чо,- Бочкин пожал плечами. Можно было, конечно, объяснить человеку, откуда ноги растут, но было лень.
- Слышь, ты чо базаришь так, а? - внезапно борзанул тип. - Чо мне надо, слышь, ты охуел, а, черт, блядь, очкастый!
Краем глаза Игорь заметил еще двух человек, которые без шума, плавно выскользнули за дверь и встали на улице, недалеко от входа. «Ой, блядь, ну нельзя же так, - подумал про себя лейтенант. - Ну, чо ж вы такие долбоебы-то, а?»
Весь прикол ситуации заключался в том, что Бочкин, оперуполномоченный отдела уголовного розыска, работающий по грабежам и разбоям, столкнулся, с простой как молоток, схемой того самого уличного грабежа. Тип, норовящий пролезть без очереди, пропалил у него деньги и не очень дорогой, но приличный сотовый. Быстренько, с ровного места залупился, начал конфликт и теперь, вот стопудово же, позовет на улицу, разобраться, по понятиям, блядь! Ну, а там, на улице, уже втроем терпиле предстоит опиздюлится и расстаться с материальными ценностями. Кстати, уже мелькало - трое, конфликт в магазине, драка — ну, это терпила думал, что конфликт и драка - и грустный терпила, с вселенской тоской в заплывающих, от синяков, глазах рассказывал лейтенанту Бочкину свою печальную историю.
- Хули ты смотришь! — тощий чертила пер буром. Раздвинув руки, как горный орел крылья, видимо широчайшие мышцы спину не давали их свести, он уперся лоб в лоб. — Хули, ты встал, пидор ебаный!
Остальные посетители магазина, жаждавшие напитков и закуски, упорно делали вид, что ничего не видят и не слышат, старательно отводили глазки и сосредоточенно разглядывали нехитрый ассортимент. Игорь всегда искренне удивлялся тому, сколько разнообразных отмазок способны выдумать мужчины, вполне боеспособного возраста для оправдания собственной трусости. Тут тебе и невероятное самообладание, сопряженное с невероятной же беспощадностью - «Не, я терплю, до последнего, хули, но если чо, у меня крышу срывает и пиздец. Потом меня хуй оттащишь!» и совершенно невероятные боевые навыки, применив которые человек неизменно попадет в тюрьму, ибо смертоносны они и кулаки его подобны молоту Тора - «Да не, чо, я бы ему въебал, только сидеть потом неохота!» и многое другое. Все эти достойные мужи служили в Армии, с большой буквы «А», где прошли суровую, по их словам, школу жизни. По мнению Игоря, значительное большинство граждан, единственное, чему они научились в армии, так это безропотно терпеть пиздюли, в ожидании, когда уйдут крайние дембеля и можно будет покуролесить над молодыми.
- Я сейчас милицию вызову! - крикнула из-за прилавка продавщица, но дальше дело не пошло. - Уходите отсюда!
- Идем, идем, - смиренно сказал Игорь, про себя подумав. – «Щас, блядь, ты у меня охуеешь в атаке!»
- Давай, иди, хули встал! - чертила пропустил Игоря вперед и толкнул в спину. Ситуация была привычной — пухловатый, очкастый лошок перессался, сейчас по ебалу получит и сам все отдаст. Хули, не в первый раз, ебаный в рот!
Про то, что очки, по сути своей лишь способ коррекции зрения, а лишний вес может быть следствием не только отсутствия физической нагрузки и малоподвижного образа жизни, но и приема препаратов, именуемыми «анаболические стероиды» он как-то не подумал.
Ну, так и есть, на улице стояли двое, радостно улыбаясь идущим в руки деньгам. Шедший сзади тип легонько пнул Игоря:
- Э, пидор, ко мне повернись, ебанарот!
С этого момента все пошло как-то не так — вместо того, чтобы возмутиться, начать пиздеть, повернуться и подставить спину ждущим этого подельникам чертилы, пухлый очкарик рванулся вперед, въебав качественный мае-гери в пузо. В руке у терпилы появилось нечто, крайне похожее на пистолет Макарова…
- Лежать, блядь! Уголовный розыск! - не останавливаясь на достигнутом, очкарик ухватил второго за куртку и начал пиздить по голове рукояткой пистолета. - Лежать, сука, я сказал!
В голове у тощего мелькнула мысль - «Ох ты ж, блядь, нихуя себе попал!», а ноги уже рванули.
«Съебнет же, пидарас!» - успел подумать Бочкин, профутболив попытавшегося встать оппонента. В ярких всполохах проблесковых маяков к магазину подлетела машина вневедомственный охраны. Тощий чертила резко свернул в сторону. Он не в первый раз убегал от мусоров, щас в кусты, там по дворам, куда-нибудь зашкериться и отсидеться, не вечно же мусора за ним гоняться будут.
Краем глаза он успел заметить какое-то движение, затем сознание погасло и в кусты он упал безвольным мешком говна - сержант Трифонов не имел привычки долго думать, предаваясь ненужной рефлексии, его стихией было действие. Увидев Бочкина, пинающего лежащих на асфальте и убегающего тощего типа, он не думал два раза, а ринулся наперерез убегавшему. И как только достиг цели, пробил жесткий проносной маваши в голову.
- Чо за хуйня, Игорян? - Трифонов вытащил тощего из кустов и за ногу подтащил к его друзьям, которые лежали, уткнувшись лицом в холодный, грязный асфальт. — Мы только от отдела отъехали - тревожка в магазе сработала. Чо вообще за уебки-то?
- Да ты прикинь, пацаны меня на сотовый кинуть хотели!
- Совсем охуели!
- И не говори. Слышь, Митяй, вы продавщицу перепишите пока, а я этих пидарасов в отдел отведу.
- Пешком?
- Ползком, блядь! Пусть ползут уроды, нехуй на людей кидаться! Ну, этого опездола сами доставите. Я пока накидаю как вам рапорт писать, а с этими будем работать, чо.
- Смотри, расстегни их, и одними браслетами их друг к другу пристегни, — попросил Бочкин. — Прикладной садизм в действии!
Тощий понемногу приходил в себя. Чья-то жесткая рука взяла за ухо и дернула, заставляя повернуть голову, в глаза ударил яркий свет фонаря и голос довольно произнес:
- Левашов, радость, блядь, моя! Чо ты, блядина, мне обещал, за щеку, вроде как навалить, не? Леха, открывай багажник, — Трифонов поднял тощего с асфальта и запихнул в машину. — Лежи тут ровно, козлина.
Крышка захлопнулась. Тощий понимал, что шансов остаться на свободе у него никаких — выпускали его по УДО. Теперь мало того, что придется досиживать, так еще и на новый срок раскрутят.
- Помогите, мусора совсем охуели, беспредел творят, суки! - донеслось из багажника.
Да что ж ты, - вздохнул Трифонов, открывая багажник. Тощий поднял голову и хотел было заорать о творимом погаными мусорами беспределе и, если получится, сбежать. Но запас терпения и доброй воли у сержанта был маленький и кончился на предыдущем задержанном. Крышка багажника резко опустилась, ударив по голове тощего страдальца. И еще раз. И еще…
Задержанный попытался принять плоскую форму, дабы избежать контакта с твердым железом. — Все, блядь, старшой, все, лежу! Ай, блядь, сука, все лежу!
Сняв с пояса баллон перцового «Контроля», Трифонов щедро полил содержимое багажника и захлопнул крышку.
- Так, Леха, сейчас делаем круг по городу и в отдел!- распорядился он. — Покатаем немного Дениску, пусть подумает о своем поведении.
- Игорян, ты как, сам их уведешь, не?
- Да конечно, чо, - Бочкин посмотрел на задержанных.— Ну, чо, оглоеды, в армии-то служили? Не слышу!
- Не, не служили, - донеслось снизу.
- Так, сюда смотрим, - Игорь достал шокер, взятый у охранцов и нажал на кнопку. Чудо самооборонной индустрии затрещало, на электродах засверкали красивые, голубые искорки. — Значит чо, скажу сразу, шокер - говно и смерть, с последующим избавлением от всех проблем, вам не грозит. Но неприятно будет, охуеть как! Ваша задача - ползти до управления внутренних дел, тут недалеко, не пиздите! Кто вякнет — ткну шокером! Кто сильно вякнет - переебу сразу!
- Это ты так за пожрать сходил? - капитан Кальмаров рассматривал улов Бочкина. - Людоед, блядь! Ты их как, сырыми сожрешь, прямо с говном, а?
- Жень, не пизди, а? - Бочкин убрал шокер за пояс. - Сейчас охрана еще одного привезет, а я тебе список дам, кого из следаков надо обзвонить, порадовать. Я с этими чертями поработаю, по поводу наших темняков подъяснимся, там несколько похожих было.
Дверь распахнулась, сержант Трифонов, нагнув в три погибели, вел задержанного Левашова.
- Денис, ебать, радость ты моя! - Кальмаров радостно поприветствовал тощего. — Ты мне, как-то обещал в жопу меня выебать, а?
- И тебя? - Трифонов внимательно посмотрел на Левашова. - Ты чо, конкретно на ментов запал или тебя все мужики в форме возбуждают?
- Да не говори, в жопу, за щеку — пидор-террорист какой-то просто! Денис, ты пойми, трахать мужиков, это фи! Моветон, блядь! Ну нельзя же так, а?
Так или иначе, а сутки выдались урожайными — задержанные, охуев от такого поворота событий, пошли в расклад и дали явки по десятку грабежей, до того висевших безнадежными темняками. Все вышли по УДО и теперь, сидя в ИВС, рассуждали о превратностях судьбы и, в частности, о том, что надо же было, блядь, из всех, кто был в магазине, доебаться именно до опера…
Работы предстояло много, но в целом, все остались счастливы. Даже адвокат, вызванный из дома был доволен -работа предстояла несложная, поскольку в виновности данный господ сомневаться могли только упоротые правозащитники из «Amnesty International» . Найти пару смягчающих обстоятельств — слепая и больная мама, о которой вспоминают только на суде, маленькие дети, о которых внезапно начинают заботиться, а до того, как раздался звон кандалов и лязг тюремных решеток даже и не вспоминают. Болезни, если есть какие, тоже неплохо. Нельзя в тюрьму, у него же хроническая хитрожопость, которую нужно лечить именно на воле, в тюрьме она резко обострится! Выступить на суде - «Мой подзащитный совершил преступление, это, безусловно, плохо. Но, посмотрите на него, он молод, глуп и вообще, учился в школе для дебилов и не осознавал, в полной мере, что пиздить людей чтобы отобрать у нас деньги, нехорошо. В связи с вышеизложенным, прошу назначить наказание не в виде трех лет лишения свободы, а двух с половиной!»
Адвокат даже где-то в душе любил этих долбоебов, что своими нескончаемыми косяками позволяли ему заработать на хлебушек с маслом…