Такэути Сэйхо: и его звери

В этом году календарь с японскими картинками у нас будет звериный, работы Такэути Сэйхо:. Но прежде расскажем о самом этом художнике – одном из лучших японских анималистов; история у него была примечательная. И долгая — Сэйхо: родился на закате токугавского сёгуната и умер в разгар Второй мировой войны.
Родители будущего Такэути Сэйхо: (竹内 栖鳳, 1864-1942), при рождении названного Цунэкити (竹内恒吉), заправляли в Киото хорошим рыбным трактиром, обслуживавшим и ремесленников-ткачей из ближайшего квартала, и челядь из соседнего замка. Работа у них была напряжённая и тяжёлая, а Цунэкити был подростком хворым и хрупким, так что родители не стали принуждать единственного сына к обучению трактирному делу, а позволили учиться чему захочет сам — в пределах разумного. Мальчик ходил в школу при ближайшем храме (где, кстати, хорошо освоил китайский) и очень увлекался рисованием. Родные это поощряли: их трактир посещало много преуспевающих художников по тканям; один из них, дальний родич Такэути, и взял к себе в обучение тринадцатилетнего Цунэкити. Дело шло хорошо, вскоре ученик начал соперничать с учителем и перешёл к куда более именитому наставнику: это был Ко:но Байрэй, не только разрабатывавший рисунки для тканей, но и бывший живописцем солидной школы Сидзё:. Цунэкити сделался любимцем Байрэя и к двадцати годам заслужил уже и полноценный разряд мастера, и новое имя — Сэйхо:, «обитель феникса»; начал он и участвовать в выставках при Киотоской школе живописи. А в двадцать три года Сэйхо: удачно женился на богатой невесте и открыл собственную мастерскую по соседству с отцовским трактиром. Байрэй немного обиделся — но Сэйхо: уже довелось повидать западную живопись (в основном, конечно, в репродукциях), и он решил работать с натуры, что в школе Сидзё: не поощрялось.

Сам Сэйхо: был единственным сыном своих родителей, что их весьма печалило, но сумел преумножить свой род очень успешно. Ко времени женитьбы у него уже была пара незаконных (но признанных) детей, в браке родилось ещё семь, а потом ещё и усыновил детей любимого, но рано умершего ученика. Зарабатывал он и разработкой рисунков для тканей, и живописью, преуспел и разбогател достаточно, чтобы открыть новую Школу юного художника — и преподавал и там, и в Киотоской школе живописи. Но и интереса к западной манере не терял.
В 1900 году Сэйхо: стал достаточно известен, чтобы им решили похвастаться перед заграницей — его отправили в Париж, на Пятую международную выставку искусств и промышленности. Воспользовавшись такой возможностью, Сэйхо: полгода он ездил по Европе и окончательно пленился западной живописью, особенно Тёрнером и Коро. Он побывал в двух десятках городов — и в каждом искал зоосад, чтобы порисовать зверей с натуры.

Вернувшись в Японию, Такэути Сэйхо: твёрдо задался целью объединить всё лучшее, что видел в восточном и западном искусстве: «европейскую убедительность и японскую технику». Даже написание своего имени он сменил с 栖鳳 на 西鳳 — ради знака «запад». Его картины, рисунки и гравюры с животными имели невероятный успех — в газетах писали, что «Сэйхо: понимает, что воробьи друг дружке чирикают!»


Разумеется, Сэйхо: хотел рисовать с натуры не только зверей и птиц, но и людей. Но тут у него дело не заладилось. В 1910 году он получил очень почётный заказ на роспись главных ворот амидаистского храма Хигаси Хонгандзи, основанного ещё Токугавой Иэясу, — с изображением Чистой земли, с блаженными праведниками, чудесными птицами и парящими духами. Это был прекрасный повод порисовать обнажённую натуру (когда дело дошло до летучих духов, натурщице даже пришлось повиснуть на верёвках под потолком). Платил Сэйхо: натурщице очень хорошо, но она и стеснялась, и главное, страшно мёрзла (была зима, и жаровня от холода не спасала), так что скоро отпросилась на недельку в Токио — и больше Сэйхо: её не видел. Работы был ещё непочатый край; художник нанял другую девушку, но вышло ещё хуже: та простудилась и умерла. Весь Киото уже шептался, что Сэйхо: крадёт у натурщиц души и вкладывает их в картины — а сами девушки умирают, и как им потом перерождаться, непонятно… Позировать больше никто не соглашался.
«Впервые позируя»

Наконец, в весёлом доме Сэйхо: разыскал поклонницу, которая заявила, что и на смерть готова — лишь бы её запечатлел такой замечательный и знаменитый мастер! Увы, и тут дело кончилось действительно смертью от воспаления лёгких. После этого с рисованием обнажённой натуры в Киото было надолго покончено — а девушки и к храму-то теперь отказывались приближаться. Сэйхо сдался и отказался от заказа, вернувшись к животным.

Здесь всё шло куда лучше: животные не мёрли, ценители восхищались, на выставках присуждали награду за наградой, стали печататься альбомы репродукций — и раскупались они мгновенно, несмотря на немалую цену. В 1913 году Такэути Сэйхо: был назначен придворным живописцем и расписывал ширмы к коронации государя Тайсё:. Это открыло ему путь и в члены Императорской Академии изящных искусств.

Впрочем, анималистикой Сэйхо: не ограничивался — по-прежнему разрабатывал рисунки для тканей (только уже не ширпотребных, как в юности, а дорогих), написал много пейзажей (самая знаменитая серия — двенадцать видов Фудзи), рисовал натюрморты и бытовые сценки.
Кролик вытаскивает "счастье".

Даже театральные гравюры у него есть, хоть и очень немного (вот, например — гравюра к «Наконечнику стрелы»):

Но, как легко заметить, и на таких гравюрах без животных не обходилось. Как и на собственных изводах любимых им «картинок из О:цу»:

Много преподавал, много выставлялся — в том числе и в Париже, но сам в Европу так больше и не выбрался. Зато заслужил кистью орден Почётного Легиона — французам особенно полюбилась вот эта кошка-«француженка».


Зато в 1920-х годах Сэйхо: дважды удалось съездить в Китай — и к числу его любимцев и образцов добавились сунские живописцы.

Учеников у него было много, одних он учил в собственной мастерской (и часто содержал за свой счёт), для других открывал всё новые художественные училища. Были, конечно, и завистники, и соперники…

Болел Такэути Сэйхо: всю жизнь часто, особенно воспалениями лёгких и гриппом, — но каждый раз ему удавалось выжить. Всё же в 1931 году ему пришлось окончательно перебраться на горячие источники в Югавару. Но с Киото распрощаться не мог и при первом облегчении самочувствия отправлялся в родной город. И Хигаси Хонгандзи всё же расписал — хотя уже и в иной манере, чем собирался четвертью века ранее! Потом передышек уже почти не было и о поездках речи не стало… Когда он умер, семидесяти восьми лет от роду, в Югаваре объявили траур — и поминают ежегодно до сих пор.


У Такэути Сэйхо: есть, в частности, очень знаменитая (и довольно разнообразная) серия с двенадцатью зверями дальневосточного календаря. Вот её мы и будем выкладывать в этом году каждый месяц — иногда добавляя другие его рисунки гравюры с теми же животными…