Бочкин. Две бешеные собаки
Глава 8. Две бешеных собаки
- Ну и, короче, чо, – Бочкин разложил бронежилет на капоте машины, достал из кармана пачку «Явы Золотой» и зубами вытащил сигарету. – Федя отправляет вчера. В автобусе, вроде как, кто-то с кем-то подрался, автобус стоит на остановке, приезжайте, разбирайтесь!
Зажав сигарету в зубах, Игорь ощупывал бронник:
- Блядь, да какой мудак пластины все время вытаскивает?!
Открыв дверь, он пошарил рукой под сиденьем. Пластины бронежилета, которые некий коллега, в бесконечной своей мудрости, снова вытащил: «Да от бронника только хуже!», лежали стопочкой, тускло поблескивая.
- Вооот они! – Бочкин достал железяки и начал вставлять их обратно. – Ну, мы, короче, приезжаем, смотрим - на остановке автобус стоит. Кондукторша сидит, глазками только хлопает, водила слегка очканувший, два тела, пьяных, сидят – ебла в хлам! Ну и на сиденье сидит дедок, такой уже старенький, но, сука, бодрый! Спрашиваем: «кто, что, почему?» Все только на деда пальцем тычут.
Игорь вставил в жилет последнюю пластину и повесил на сиденье, чтобы потом, когда потребуется, не искать его по всей машине. – Во, так я понимаю!
- Ну и чо дед? – спросил ожидавший пересменки сержант Трифонов.
- А чо дед? – пожал плечами Бочкин. – В отдел приехали, сразу начальник подбегает – «Здрастье - здрасьте! Как ваше здоровье?» А хули там его здоровье, там с этим у других проблемы! И к себе в кабинет увел, чаем поить. Телам «скорую» вызвали, с них кровищи натекло, как с кабанов, мы рапорта написали…
Бочкин бросил бычок в урну и продолжил:
- Чо, короче, выясняется. Дедок – кэгэбэшник, не то полкан, не то повыше, честно сказать, не понял. Начинал еще в СМЕРШе, ближе к концу войны. Ну и после уже, по Западному Хохлостану бандеровцев, по лесам гонял, то еще где. Но, то, что большую часть службы не по кабинетам сидел, это факт. И вот, едет он, значит, в автобусе и тут заходят два тела. Пьяные, матерятся, к девочке какой-то доебались. Пролетариат в день получки, чо там. Деда им и говорит: «Ребята, вы ведите себя потише!». Тела, его как бы невзначай нахуй посылают. Чо там, какой-то пердун возникает? И продолжают: «захуй-нахуй-девушка, а вашей маме зять не нужен? Ой, а может с нами, у нас весело?».
Дед им снова: «Ребята вы себя нормально ведите!». Ну, тут уж они не стерпели – хули, какой-то сморчок, которому жить-то осталось, два понедельника, им тут еще чего сказать посмел! Иди, говорят, нахуй, пока пизды не получил, хуила старый! Ты, если помоложе был, уже бы давно по еблу поймал! И вот прикинь, дед, по долгу службы, много лет по живым людям стрелял и горло им, значит, резал, во Славу Отечества. А тут какое-то хуйло, что в армии, кроме как ямы копать, нихуя не делало, с ним так разговаривает! Старый-то он старый, но еще, более-менее живой – зарядку по утрам делает, гирю даже тягает. Короче он, на нежданчике, сходу палкой в ебло, как засветит! И второму следом. Да качественно так, у одного пару зубов вынес, глаз едва не выбил, ну там губы, брови – сечек наставил. Не стареют душой ветераны, чо могу сказать!
- Ну и правильно, – кивнул Трифонов. – Мы вон тоже, позавчера, ночью, к «Электрону» приехали – «Двое пытаются отобрать сумку». Приезжаем. Дворников, хуила, без сознания лежит и Грубов, уебок, сидит на жопе, за ебло разбитое держится, встать не может. А рядом пацанчик с телкой стоит, худой такой, но, сука, жилистый.
- А они чо, уже освободились? – недоуменно спросил Бочкин. – Их же вроде как закрывали?
- Да я ебу? – Трифонов пожал плечами.– Наш суд, самый гуманный суд!
- А, ну да, ну да! Хули, пусть гуляют, они ж накосорезили-то пока мало!
- Ну, вот как привалят кого, тогда пусть закрывают, а так-то, чо? – Трифонов развел руками. – эти два долбоеба, короче, бухали, деньги кончились, а добавки надо. Ну и пошли к магазину. Хули, у кого поклянчить, у кого отжать, мозгов-то нихуя вообще нет! А тут пацан, зашел, «Мартини» прикупил, конфеток…
- Гондонов, – подсказал напарник Трифонова. – Как «Мартини»-то без гондонов?
( Collapse )
- Ну и, короче, чо, – Бочкин разложил бронежилет на капоте машины, достал из кармана пачку «Явы Золотой» и зубами вытащил сигарету. – Федя отправляет вчера. В автобусе, вроде как, кто-то с кем-то подрался, автобус стоит на остановке, приезжайте, разбирайтесь!
Зажав сигарету в зубах, Игорь ощупывал бронник:
- Блядь, да какой мудак пластины все время вытаскивает?!
Открыв дверь, он пошарил рукой под сиденьем. Пластины бронежилета, которые некий коллега, в бесконечной своей мудрости, снова вытащил: «Да от бронника только хуже!», лежали стопочкой, тускло поблескивая.
- Вооот они! – Бочкин достал железяки и начал вставлять их обратно. – Ну, мы, короче, приезжаем, смотрим - на остановке автобус стоит. Кондукторша сидит, глазками только хлопает, водила слегка очканувший, два тела, пьяных, сидят – ебла в хлам! Ну и на сиденье сидит дедок, такой уже старенький, но, сука, бодрый! Спрашиваем: «кто, что, почему?» Все только на деда пальцем тычут.
Игорь вставил в жилет последнюю пластину и повесил на сиденье, чтобы потом, когда потребуется, не искать его по всей машине. – Во, так я понимаю!
- Ну и чо дед? – спросил ожидавший пересменки сержант Трифонов.
- А чо дед? – пожал плечами Бочкин. – В отдел приехали, сразу начальник подбегает – «Здрастье - здрасьте! Как ваше здоровье?» А хули там его здоровье, там с этим у других проблемы! И к себе в кабинет увел, чаем поить. Телам «скорую» вызвали, с них кровищи натекло, как с кабанов, мы рапорта написали…
Бочкин бросил бычок в урну и продолжил:
- Чо, короче, выясняется. Дедок – кэгэбэшник, не то полкан, не то повыше, честно сказать, не понял. Начинал еще в СМЕРШе, ближе к концу войны. Ну и после уже, по Западному Хохлостану бандеровцев, по лесам гонял, то еще где. Но, то, что большую часть службы не по кабинетам сидел, это факт. И вот, едет он, значит, в автобусе и тут заходят два тела. Пьяные, матерятся, к девочке какой-то доебались. Пролетариат в день получки, чо там. Деда им и говорит: «Ребята, вы ведите себя потише!». Тела, его как бы невзначай нахуй посылают. Чо там, какой-то пердун возникает? И продолжают: «захуй-нахуй-девушка, а вашей маме зять не нужен? Ой, а может с нами, у нас весело?».
Дед им снова: «Ребята вы себя нормально ведите!». Ну, тут уж они не стерпели – хули, какой-то сморчок, которому жить-то осталось, два понедельника, им тут еще чего сказать посмел! Иди, говорят, нахуй, пока пизды не получил, хуила старый! Ты, если помоложе был, уже бы давно по еблу поймал! И вот прикинь, дед, по долгу службы, много лет по живым людям стрелял и горло им, значит, резал, во Славу Отечества. А тут какое-то хуйло, что в армии, кроме как ямы копать, нихуя не делало, с ним так разговаривает! Старый-то он старый, но еще, более-менее живой – зарядку по утрам делает, гирю даже тягает. Короче он, на нежданчике, сходу палкой в ебло, как засветит! И второму следом. Да качественно так, у одного пару зубов вынес, глаз едва не выбил, ну там губы, брови – сечек наставил. Не стареют душой ветераны, чо могу сказать!
- Ну и правильно, – кивнул Трифонов. – Мы вон тоже, позавчера, ночью, к «Электрону» приехали – «Двое пытаются отобрать сумку». Приезжаем. Дворников, хуила, без сознания лежит и Грубов, уебок, сидит на жопе, за ебло разбитое держится, встать не может. А рядом пацанчик с телкой стоит, худой такой, но, сука, жилистый.
- А они чо, уже освободились? – недоуменно спросил Бочкин. – Их же вроде как закрывали?
- Да я ебу? – Трифонов пожал плечами.– Наш суд, самый гуманный суд!
- А, ну да, ну да! Хули, пусть гуляют, они ж накосорезили-то пока мало!
- Ну, вот как привалят кого, тогда пусть закрывают, а так-то, чо? – Трифонов развел руками. – эти два долбоеба, короче, бухали, деньги кончились, а добавки надо. Ну и пошли к магазину. Хули, у кого поклянчить, у кого отжать, мозгов-то нихуя вообще нет! А тут пацан, зашел, «Мартини» прикупил, конфеток…
- Гондонов, – подсказал напарник Трифонова. – Как «Мартини»-то без гондонов?
( Collapse )
