После вчерашнего буйства, сегодняшний гость оказался нежданным. К счастью, у него хватило нахальства не дожидаться, пока ему откроют, а взять дело в свои руки.
Солнечный зайчик прокрался сквозь тяжелые складки портьеры, пробежал по стене, выпачкав лапки побелкой, спрыгнул на смятую постель. Пометался среди беспорядочно разбросанных одеял и выскочил во двор. Как раз вовремя.
Ворота были открыты настежь. Тушу бедного Рудого, Марек сотоварищи уже отволокли куда-то. Но седло и прочая сбруя остались прежними. Как и всадник, сидящий на чалой кобылке, нервно прядающей ушами. Одежда, которую пришлось сушить утюгами, торчала во все стороны острыми краями, но кое-где все равно проглядывали влажные пятна.
Около всадника стояла Катажина, зябко пряча руки в карманах. Появившееся после двух дней непрестанных дождей на небе Солнце спешило отогреть мокрую землю, но все равно было холодно. Зима напоминала о себе
- Вернешься? – робко спросила девушка, прикусывая и без того распухшие губы.
-Обещать не могу. А бросить все… - Януш замотал головой. – Служба. Я должен…
- Отец, когда уезжал, сказал тоже самое. – Невесомый платок коснулся глаз, промокая непрошенную, ненужную слезинку.
- Твой отец – мудрый человек. Для мужчины долг превыше всего. Только я не хотел бы встречаться с ним.
- Почему?!
Косач лишь отмахнулся, промолчав. И только крепко сжал повод. До того, что пальцы побелели.
Катажина решительно тряхнула головой, отчего рыжий локон выбился из прически:
- Я буду ждать. И обязательно дождусь.
- Вряд ли ты захочешь меня ждать. Я ведь вчера сказал тебе сущую правду. Я, действительно, сын пана Вылка…
Девушка потрясенно молчала. Почуяв недоброе, с разных сторон двора появились Елень и Шарый. Первый с арбалетом, второй – с недобрым оскалом. Катажина остановила обоих, подняв руку.
Януш из седла склонился к девушке, тронул губами дрожащую ладонь.
- Прости меня…
Солнечный зайчик, до этого так и пробывший в стороне, захлопнул разинутый от удивления рот, коснулся мокрой щеки. И побежал за помощью, призывая на подмогу всю свою братию. Одному никак не справиться…
Орша. Воинский конец 1-14
- Добрый вечер, уважаемые! А не подскажите, как до ратуши пройти, а то я что-то здесь у вас заплутал…
Спросивший дорогу горожанин выглядел так безобидно, и разводил руками так убедительно, что ни один из пятерых стражников, не заподозрил его в чем-то нехорошем. И никто из них, хоть все и помнили строгое указание быть предельно осторожным, не сумел взять и выстрелить в обычнейшего оршанина, заблудившегося в не своем квартале. Даже скомандовать, мол, мордою к стене, руки на ту самую стену, и не дергаться, и то, никто не догадался.
А потом стало поздно. Горожанин вдруг оказался совсем рядом, недобро улыбаясь. Рядом с заблудившимся, словно из-под земли выросли еще несколько человек...
Кинжал ударил хорошо, душевно. Доспех легко пропустил граненый клинок. А тот, пробив кожу, прошил переплетение кишок и коснулся печени. Та, почуяв прикосновение, дернулась, пытаясь отстраниться. Острейшая боль выгнула тело неестественной дугой, будто желая переломить хребет. Колени подогнулись, и стражник упал. Нехорошо так упал, лицом вниз. Мостовую перекладывали совсем недавно. Молодой король не жалел денег на свою столицу. Выступающий край камня с готовностью проломил тонкие кости. Сердце замерло на миг, стукнуло раз-два и остановилось.
Тут же на упавшего наступили сапогом, чья подошва была изрядно выпачкана в крови. Потом еще и еще. Затем, совсем рядом с убитым, на булыжник мостовой упал капрал. Его полуотрубленная правая рука, висящая на лоскутах кожи и разорванной мышце, будто желая напоследок обнять подчиненного, мягко легла тому на плечо…
- Кончили! Кончили мы их! – радостно закричал невысокий горожанин, вытирая от крови длинный, в пол-локтя, клинок о форменный плащ убитого сержанта. Рядом стояло еще с десяток человек, на первый взгляд, казавшихся обычнейшими жителями небогатого квартала. Впечатление портило лишь наличие в их руках оружия. Самого разнообразного. От мясницких ножей и сабель альпенского образца до кавалерийских пистолей и самопала, явно штучного, с длинной трубкой неизвестного назначения над стволом. На обоих концах трубки поблескивали полированные стеклышки.
- Не ори! – ладонь в толстой боевой перчатке, принадлежащая владельцу самопала, закрыла пасть разоравшемуся. – Еще три квартала пройти надо. А тут этих – как грязи. – Он брезгливо кивнул на трупы стражников, разбросанных по переулку. – Слушай приказ!
Окружающие тут же вытянулись. И любому, даже самому неискушенному наблюдателю, в этот момент стало бы понятно, что воинская выправка вбита в этих людей с самого детства. И ее никак не укрыть серой шкурой гражданского платья.
- Тела в канаву, кровь засыпать, оружие – туда же! – Начал командовать стрелок. Подчиняясь приказам, «горожане» рассыпались по переулку. Кто ухватил за руки и ноги безвольные тела убитых и потащил их к обочине, кто поспешно закидывал потеки крови, загребая грязь ногами.
Не прошло и двух минут, как поле короткого боя, более схожего с безжалостным убийством, приняло прежний облик. Привычную картину портил разве что длинный веер кровавых брызг, плеснувший из разрезанного до позвоночника горла, да кисть, торчащая из неглубокой сточной канавы. Прошедший вчера дождь все же был слабоват, чтобы наполнить ее до краев. С другой стороны, кто там полезет туда, чтобы разобраться, кто же там упокоился? Еще чуть-чуть и Орша полыхнет лесным пожаром. И до пропавших без вести стражников не будет никому дела…
Убийцы тоже пропали из виду, постаравшись как можно быстрее покинуть это место. Времени не так много, а до основной цели оставалось пройти достаточно много. Еще и этот гребанный хандлович, что поставил на уши всю Внутреннюю стражу, и выгнал на улицы Орши усиленные патрули, не оставив в казармах ни одного человека…