irkuem (irkuem) wrote,
irkuem
irkuem

Category:

Мёдом по Крови. Эпизоды 1-6, 1-7

Орша. Королевский дворец 1-6


Тишина уединенного кабинета для особых совещаний, скрытого в глубинах подвальной части Врановой башты, располагала к раздумьям сама по себе. Толстые ковры топящие в густейшем ворсе любые звуки, теплый свет восковых свечей, мягкие диваны, с готовностью принимающие высших сановников, уставших служить государству. Все настраивало на обстоятельность. На неторопливое, спокойное течение мыслительного процесса. С медленным, тягучим, с разбором каждой букашки-мысли. С кропотливейшим раскладыванием по полочкам: лапки отдельно, крылышки отдельно; придворным и Внутренней страже плату поднять, ветеранские выплаты снизить…
Обычно, так и делалось. Тихо, боясь порвать тончайшую нить мыслей, сидели, чуть слышно поскрипывая перьями по бумаге, писцы. Чинно шуршал стопками документов канцлер, докладывая о державных делах и происшествиях. Порой, когда вопросы поднимались вовсе уж тайные, писцам указывали на дверь, и те молча исчезали, оставляя Старших Отцов в одиночестве. Размышления над судьбами подданных требуют сосредоточенности…
Но сегодня король безжалостно растоптал привычный уклад. Долго мерил просторный кабинет шагами, потом, выругавшись, упал в кресло, взял с низенького столика бутылку, хоть и вытертую слугами, но все еще хранящую пыль винного погреба на пузатых боках. Совершенно по-простецки выдернул пробку и зашвырнув ее в угол…
- Это предупреждение!!!
Канцлер, неодобрительно морщась, из-под прикрытых век наблюдал, как в такт глоткам дергается кадык на тонкой, по сути, мальчишеской шее всесильного самодержца. Покушение, конечно, оказывает определенное воздействие на нервическое состояние человека. Но, пренебрегая бокалом, хлебать вино прямо из бутылки, словно грязный бродяга?! Сердцем Ян Выльчевский, начавший долгий путь в канцлеры с поста городского стражника, понимал своего короля. Тут, на самом деле, надо бы справно приложится к родимой вудке. Или, на худой конец, к дикопольской горелке… А не дуть сводящую скулы тавропонтийскую кислятину.
Но мозгом второй человек страны категорически не одобрял поведения короля…
- Бунтовщики промахнулись, мой король!
Надо отдать должное Владзиславу. Он аккуратно поставил полуопустошенную емкость на стол и только после этого зашелся в истерическом смехе, больше похожем на псячьи взлаивания, нежели на звуки, издаваемые человеческим горлом.
- Промахнулись?! Ян! Вы же, милостью Айона, не шут, а канцлер! - король замолк, с нарочитым вниманием разглядывая узор на гобелене. Затем продолжил. - Две стрелы. Обе в цель. Старику прострелили жалованную мной цепь, - монарх коснулся груди, скомкал воротник кафтана. – А в меня не попали! Смешно…
Молодый, будто надеясь на чудо, вцепился в недопитую бутылку. С шумом перелил в себя остатки, швырнул опустошенный сосуд в стену. Брызнуло зеленое крошево. Битое стекло сверкало тысячами сколов, в тусклом свете, создавая иллюзию своей драгоценности.
- Клад Небельферфов, - совершенно не по-королевски шмыгнул носом Владзислав. Он любовался игрой света, используя в качестве линзы бокал. Когда в нем оказалось вино, канцлер заметить не успел. – Достанется самому достойному. И принесет за собой проклятие огненной смерти потомкам… Ян, а ведь гореть – это больно? Я ведь не смогу вернуть им отца. Даже если очень захочу...
Канцлер вздрогнул. Слишком уж не вязался неуместный вопрос с глазами юного короля. Выпитое с тем же успехом могло быть вылито сквозь ржавые прутья сточной решетки. Владзислав Молодый был трезв. И совсем не похож на испуганного человека. Вот на того, кто уже записал себя в покойники – да, смахивал. Выльчевский за свою долгую жизнь видел немало тех, кто похоронил себя заживо. Разве что, не отпетых...
- Необходимые меры принимаются, – канцлер поспешил сменить тему. – Две-три недели, и бунтовщики будут разбиты.
- Две-три недели… - протянул, будто пытаясь оценить букет каждого созвучия, Владзислав. – Это долго.
- Быстрее не получится, мой король, – понизил голос канцлер. – Пан Вылк собрал под знамена много недовольных. И этих недовольных слишком много, чтобы пытаться решить дело силами Внутренней стражи.
- Сколько их?
- Непосредственно у полковника, - тут же зарылся в записи канцлер, - около двух тысяч бывших гвардейцев. Мы их все-таки, изрядно проредили…
Молодый неторопливо махнул ладонью, призывая Выльчевского не отвлекаться на приятные воспоминания, а возвращаться в суровой реальности.
- Кроме Волков, у полковника в данный момент около десяти тысяч всякого сброда. Крестьяне, мелкие дворяне, готовые ради мимолетной выгоды пойти за кем угодно…
Но войска бунтовщиков еще несколько месяцев будут опасны лишь количеством. Армия – сложнейший механизм. И чтобы он действовал как надо – требуется приложить не один месяц работы. Которых у полковника нет. Он будет вынужден идти на Оршу.
- На Оршу? – удивился Владзислав. – Но он обломает зубы…
- У полковника нет другого выхода, мой король, – пожал плечами Выльчевский. - Долгое ожидание губительно для армии, собранной из хлопов и нищих дворян. Первые очень быстро вспоминают, что ушли далеко от родных хлевов, а вторые, не получая добычи – становятся дезертирами. А так – есть шанс разбить наши войска в одной-единственной битве. И полковник постарается им воспользоваться.
- А Степь?
- Со Степью все непонятно,– канцлер поднял взгляд от исписанной мелким, плотным почерком страницы. – Такдир-хан куплен со всеми потрохами. И будет до последнего душить тех, кто решит пойти на зов бунтовщиков. Но, как говорится, есть нюанс. С одной стороны, Хан Великой Степи рвет белый жупан на груди и клянется соблюдать договор. А с другой - его полномочный посланник, “совершенно случайно” оказывается близким другом полковника. О чем лает каждая собака. И многие могут плюнуть на волю своего Хана. Те, у кого всех богатств - шелудивый конь да худая юрта …
- Какой же подлец, - задумчиво пожевал губами Владзислав, - призывать грязных кочевников…
Выльчевский промолчал. Канцлер был не только стар, но и мудр. И прекрасно понимал, что даже юного годами короля может покоробить упоминание о том, чьи мечи помогли ему занять трон Жечи. А у королей, и обиды – королевские.

Орсания. Коронный город Омелув 1-7


Омелув, что зажат с трех сторон высоченными холмами, а с четвертой – бурноводным Хортом, за всю свою долгую историю так ничем и не отметился на скрижалях истории. Не родился там никто из тех, кто прославил Орсанию. На роль знаменитого уроженца худо-бедно подходил Пан Хмель, что завзято рубился на Дикополье со Штефаном Батогом за ключи от Полынного Замка, но и тот, не в самом городке из мамкиного пуза выбрался, а, чуть-чуть не доезжая городских ворот, в придорожной харчевне.
Радостей особых не было, но и беды, словно брезгуя глушью, не задевали эти места. И нечисть брезговала. Не пропадали, как в соседнем Хаммельнце, две сотни малых деток, сманенных премерзостными жонглерами, Моровая Дева не махала своим платком на узких улочках. Не обретался в местном болоте страшный Йожин-людоед, не выли на Луну, взобравшись на могильные холмики красноглазые волкодлаки.
Даже Рутен-богатырь, и тот предпочел лечь в курган, который, как не крути, а ближе к замшелому и дикому Боброшанску, известному своим зверинцем, заведенным при помянутом Пане Хмеле.
Сплошное расстройство для летописца, ведущего гишторические записи. Не поганить же бумагу упоминанием о том, что Стася-белошвейка забрюхатела, а от кого – не говорит.
Вот только любой хронист, что обретался в Омелуве той осенью, готов был руку давать на отгрыз хоть Йожину, хоть волкодлаку, лишь бы по-прежнему городская жизнь текла без потрясений.
Потому как на холмах реяли золотые стяги с черными волчьими головами…
Статус «коронного городка» подразумевал наличие укреплений. И действительно, стены были выстроены, рвы были выкопаны, вода в них пущена, и даже разведены черные караси. А черный карась такая скотина, что любого вовкулаку, будь он хоть десять раз дикопольский, схарчит и хвостом не подавится. Только давно это было. Как бы не семь десятков лет назад. Стены повыкрошились, ров заилился, караси сами себе плавники обкусали да передохли...
Никто и подумать не мог, что снова завьюжит смертная круговерть, и что городу придется отбивать врага. Да и какого врага!
Считай, половина бойцов с обеих сторон друг друга знали. Кто на ярмарку приезжал, кто по другим делам город навещал. Да и родичей много было во враждующих лагерях. Но, про это сегодня забыли все. Не до того было. Одни предателей карали, другие родной дом защищали. Одни на смерть в открытую шли, вторые злодейские свои хари за кожаными личинами прятали, не желая Айона гневить. Не стоит Величайшему видеть, кто родичу затылок проломил и горлянку перехватил. Он, хоть и Всемилостивейший, но запросто может и молнией-перуницей сверкнуть со своих небесны.
Кто первым, присел на коротком привале с иглою и куском кожи – неизвестно. Но не прошло и недели, как во всем многотысячном войске, даже у последнего пикинера из свинопасов, лежала в котомке криво, но надежно сшитая маска, прячущая лицо.
Одни Волки не поддались. Как ходили открыто, так на небо и по-прежнему поглядывают. Но тем живоглотам полковник судья, а не Айон…
Зажатый в тупичке маленький отряд не хотел умирать. Десяток «коронных» пехотинцев из расквартированной в Омелуве роты, пяток городских стражников, трое горожан. Полдюжины топоров на всех, два копья, меч да два пистоля. Вот и весь оружейный запас.
Но те, кто брал город, лить свою кровь попусту не хотели. И на рожон не лезли. Чай, не медведи. Слишком уж уверено держали топоры израненные пехотинцы, да очень нехорошо щурил глаз краснорожий бургомистр, тыча черными дырками пистолетных стволов…
Щелкнули арбалеты, коротко свистнули болты, пробивая калеными жалами многослойную кожу панцирей. Пыхнули дымом и пламенем ружья, засыпав тяжелым свинцовым дробом…
На ногах осталось трое. Переглянулись. Один, тот, чей правый рукав напитывает кровь, выронил из копье, неловко ухватил левой рукой топор, выдернув его из теплых еще пальцев мертвого товарища. Второй вытер пот, мешанный с кровью, да оскалился. Ну а третий, который бургомистром числился, решив что незачем беречь порох и пули, выпустил оба пистолетных заряда в плотную серую массу. Неспешно потащил из сапога узкий нож, и, помянув неведомую Стасю-умницу, пошел на врагов. Медленно-медленно. А остальные – за ним.
Сегодня, в один из тех недолгих дней, когда холод приближающейся зимы отступает на полшага, дозволяя лету напоследок подарить еще немного тепла, коронный город Омелув на Хорте, все же прославился. Пусть и не так, как хотелось бы городскому хронисту. Он стал первым городом, взятым войском бунтовщиков.
Tags: Мёдом по крови (текст)
Subscribe

  • Мёдом по крови. 2-10, 2-11, 2-12

    Начинается очередное лето, и в очередной раз, я возвращаюсь к "МпК"... Одно радует, за 11 лет умудрился аж две трети написать ) Круков. Ливония…

  • Мёдом по крови. (2-9, 2-10)

    Смерть не с той стороны 2-9 Ливония. 36 верст до кордона с Диким Полем Ночь наступила сразу и вдруг. Словно и не в Ливонии они были, а где-нибудь…

  • Мёдом по крови (2-7 2-8)

    Неторжественный выезд (2-7) Когда за плечами шестьдесят лет, рано утром просыпаться легко в одном случае – если не ложиться вообще. Казимеж так и…

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 26 comments

  • Мёдом по крови. 2-10, 2-11, 2-12

    Начинается очередное лето, и в очередной раз, я возвращаюсь к "МпК"... Одно радует, за 11 лет умудрился аж две трети написать ) Круков. Ливония…

  • Мёдом по крови. (2-9, 2-10)

    Смерть не с той стороны 2-9 Ливония. 36 верст до кордона с Диким Полем Ночь наступила сразу и вдруг. Словно и не в Ливонии они были, а где-нибудь…

  • Мёдом по крови (2-7 2-8)

    Неторжественный выезд (2-7) Когда за плечами шестьдесят лет, рано утром просыпаться легко в одном случае – если не ложиться вообще. Казимеж так и…